Русская книга - [35]

Похоже, «молодой президент» рассчитывал, что принципы придут сами, что они спрятаны где-то в подсознании и, когда понадобится, вылезут на поверхность, оформятся. Сегодня самое время им объявиться. Но нет. Нет принципов.

Чтобы почувствовать эту материю, стоит сравнить два праздника — два дня независимости. День 27 июля, когда была принята Декларация о суверенитете, не закрепился в сознании народа. Не успел. На последнем референдуме его перенесли на день освобождения Минска от немцев. Почему именно на этот — никто не знает. Теперь этот день будет называться Днем республики. Будто республика возникла с освобождением от немцев…

Суть дела в том, что такой праздник не назначается и не отменяется. Он — принцип. Назначай или отменяй Пасху, люди все равно будут ее празновать. Будут ли в этом году отмечать 27 июля — неизвестно. Потому что непринципиально.

А вот День Воли 25 марта отмечался 80 лет и будет отмечаться всегда, независимо от того, утвердит его очередная власть или нет. Здесь — принцип. Начало республики. Кстати, принцип так и переводится с латыни — начало.

Беспринципная деятельность — хаотична, и результат ее — двоякий. Проводя последний референдум, Лукашенко, с одной стороны, укрепил свою власть, а с другой — подорвал собственную легитимность. Возможно, он уже действительно примеряет ключи к Кремлю. Символизируя собою устремление всех нас…

Его жена раздает интервью московским газетам. Она не думает, что и по ее словам будут судить о нас всех. Почему вы не появляетесь на официальных приемах вместе с мужем? — спрашивает ее «Комсомольская правда». — Мы считаем, — отвечает она, — что время пиршеств еще не пришло… Она говорит: разве важно, как ты одет? То есть, она хочет сказать, что это непринципиально.

А вот российские демократы Боровой и Старовойтова на газетном снимке сжигают портрет Лукашенко. Ей богу, в любой другой стране любой гражданин бы возмутился. Мол, этот все-таки наш, какой бы ни был, а те чужие. Это же в общепринятом понимании они нас, наш совокупный портрет палят со злорадным ехидством…

Но мое возмущение тоже непринципиально. Потому что я вспоминаю Титенкова, уничтожающего на крыше ЦК наш национальный символ. Тоже ведь не флаг рвет, а наше совокупное достоинство топчет.

Так одна беспринципность порождает другую, и ни к чему хорошему это не приводит.

Я думаю: есть ли еще хоть одна страна нашего региона или «формата», где бы первым, что бросается в глаза, была беспринципность? Россия? Но там все обусловлено интересами кланов. И это весьма жесткая обусловленность, принципиальная. Польша? Украина?

Чехия?.. Везде действуют причинно-следственные связи, интересы, везде дает о себе знать законодательство. И только у нас…

Бывший секретарь российской полозковской компартии Иван Антонович становится министром иностранных дел независимой Беларуси. Лукашенко вдруг приглашает в живой телеэфир Юрия Хадыку, хотя после всего, что сказано президентом в адрес БНФ, их встреча может происходить только у расстрельной стены.

Образцово-показательная беспринципность — две палаты президентского собрания. Никто не дискутирует, все согласны. Люди на кормлении. Они прекрасно понимают, что никакие они не политики, и что их срок предрешен от начала. Следовательно, единственная их забота — набрать, пока не разогнали, жилья, денег, должностей…

Принципы и интересы обычно занимают святое место. Если нет своих, приходят чужие. Лукашенко сконцентрировал в своих руках всю субъектность Беларуси и теперь с этим капиталом включается в политические игры России. Рано или поздно субъектность придется выставить на кон. Но час икс все не настает.

В понимании президента он — игрок первой лиги, фаворит, приглашенный в сборную страны. Сказать о том, что он уходит, в своей команде пока неудобно. И он тянет паузу. Но и все свои возможности в этой команде он уже исчерпал (он это давно понял). Только вот и те — в сборной — все что-то медлят с окончательным приглашением. Поэтому все, что происходит здесь — уже непринципиально, а там — еще непринципиально.

Жалко страну. Мы сегодня вынуждены копаться в непредсказуемых мотивациях Лукашенко потому, что все другие политические субъекты, от кого можно было бы ждать изменения ситуации, исчезли, пропали.

Это произошло в конце прошлого года.

Тогда Лукашенко, многократно нарушив Конституцию страны и проигнорировав избранный народом и признанный в мире парламент, создал в стране ситуацию двоевластия. С одной стороны, остался он со своим нечестным референдумом, результаты которого не признал никто, кроме Москвы, с другой — законный Верховный Совет, Конституционный Суд, почти полный кабинет министров, почти все политические партии…

Двоевластие болезненно для страны. Но само по себе оно не болезнь, а средство излечения. В нашем случае это средство вернуть страну в правовое поле, избежать диктатуры, оттенить хунту на фоне законной власти. У людей появился бы выбор.

В ситуации создания нового и опять же неконституционного союза России с одним из политических субъектов РБ, другой субъект этой страны — конституционный — получает все права на преодоление двоевластия и на международную поддержку. Так могла быть сохранена государственность.