Русская книга - [15]

Такие вот «вечные темы». Представляете? А жена Орлова в сердцах говорит: «Ах, негодяи! Да я про них роман напишу! Да так и назову: «Обрусители». Воистину непредсказуемы пути, которые доносят до нас правду давнего времени!..

Наконец, «пан маршалок» поехал жаловаться куда- то так высоко, что захватил с собой все деньги. Но правое дело, как это водится, все- таки победило. И еще через два года Лупинского отдают под суд.

3

Выбравшись, таким образом, из фабулы романа, перейдем, вслед за Н.Ланской и А.Цвикевичем, к обобщениям, к механизму обрусительства в целом, к ответам на поставленные в ходе чтения вопросы.

А.Цвикевич цитирует К.Кауфмана, заместителя Муравьева, сменившего впоследствии его на посту генерал-губернатора края:

«Все мероприятия, влекущие в Западный край российский народ, российское просвещение, российские капиталы, одинаково нужны и полезны во исполнение высочайшей воли обрусения края». «По плану Муравьева, — продолжает А.Цвикевич, — этой цели дожны были служить систематические мероприятия власти как в области административной, экономической и религиозной, так особенно в области культурно-общественной и просветительской. Вместе с выпиской из центральной России полицейских, урядников, великорусских попов и целой тьмы «истинно-русского» чиновничества, вместе с сохранением в крае военного положения и массы войск, — началось насаждение в Беларуси российской школы, книги и прессы».

Как это насаждение происходило на местах?

«Вестник Западной России» обратился с призывом «к свежим русским людям, которые прибывают в Западный край для деятельности на пользу коренного здешнего народа», где просит дружно помочь великому народному православно-русскому делу… Во всех уголках Западной России довольно найдется российских рук и голов, чтобы настойчиво сделать это дело, — исторической, политической и религиозной сознательностью доказать, что мы здесь «исконные владыки».

Обратим внимание на этот эпизод. Кому — доказать? Поверженному краю, который, утратив свою субъектность, превратился на время в молчаливый фон деятельности новых властей? Западу, которому Россия не слишком старалась что-либо доказывать? Да нет. Себе! Для себя самой она искала оправдания своей насильственной и слишком уж безнравственной политики. Она сама — голосами своих прогрессистов — осуждала и высмеивала «обрусителей», увязнувших в «Западном крае». И она же — голосами Гаворского и ему подобных — оправдывалась, доказывала. И тогда доказывала, и прежде, и потом. Именно из этих оправданий и составлена целая идеология, внушение всяческих братств, единств и исконностей.

«Босота, сволочь, пустая ноздревщина, непроходимая семинарщи- на, отребье местной жизни» — вот эпитеты, которые посылались из петербургской прессы Газорскому, когда Муравьева сменил Кауфман, допустивший, по свидетельству современников, необычайный разврат среди российских чиновников, и когда за Кауфманом пришел А.Потапов.

«Главным тормозом, сдерживающим в Западном крае российское дело, — писал редактор петербургской «Вести» Скорятин, — является пролетариат, состоящий из чиновников, прибывших сюда на службу по призыву власти… те вредные босоногие патриоты, которые принесли на алтарь отечества в жертву свою нищету для того, чтобы суметь пристойно одеться, а будет возможность — и разбогатеть».

Но это все лишь идеологический аспект — школа, церковь, «краеведение»… Основу же обрусительства составила политика новых властей в области землевладения. Вот что об этом пишет Н.Ланская:

«В это время всех чрезвычайно занимал исход так называемого Ловишинского дела, представляющего собой яркий образец той системы, которая, строя принцип обрусения на крупном землевладении, проводила его в жизнь продажею конфискованных имений, лесов и угодий на таких льготных условиях, что собственно термин продажа употреблялся тут скорее в виде простого приличия, нежели для определения самого факта.

То был период крупных подачек, разных пожалований, беззастенчивых приобретений и наглых вымогательств; тогда была возможна самая произвольная перетасовка испокон века установленных прав собственности, и авторитет закона подкреплял такие сделки, которые были явным нарушением всяких прав». Имеется в виду конфискация земли с применением войска, осады и т. п.

Далее — из А.Цвикевича:

«Как известно, одной из самых главных мер борьбы Муравьева с польским влиянием в Беларуси была конфискация и продажа с публичного торга польских земель, в первую очередь тех помещиков, которые непосредственно принимали участие в восстании… Вместе с этим была выдвинута грандиозная программа насаждения великорусского землевладения в Беларуси, вместо землевладения польского. В своих записках на имя Александра II, поданных 14 мая 1864 года и 5 апреля 1865 года, Муравьев высказывается об этих экономических мероприятиях с самой острой решительностью… «Заселить край россиянами сколько можно систематичнее, не выделяя старообрядцев, ибо они более других сохраняют российскую народность; создавать колонии из уволенных солдат; бить поляков по карману, чтобы все было спокойно; заселить край великорусскими крестьянами, продавать всем россиянам, независимо от состояния, конфискованные, секвестрованные и просроченные в кредитных учреждениях земли; решить вопрос о проведении таможенной линии между Царством Польским и Северо-Западным краем, чтобы пресечь саму мысль жителей этого края, что они могут образовывать когда- нибудь одно целое с Царством Польским».