Русская идея как философско-исторический и религиозный феномен - [45]

Доказательством и реальным подтверждением приведенной выше оценки могут служить радикальные и беспрецедентные для той эпохи практические действия князя Владимира. Главное состояло в том, что все эти действия ни в коей мере не были случайными эпизодами в международной деятельности Киевской Руси. Все они явились логическим продолжением внутренней борьбы двух духовных несовместимых начал в сердце князя Владимира, начал не только субъективно-личностных, но и объективно-исторических. Перед руссами встала дилемма – раствориться как исторический феномен в языческом бесперспективном бытии или выйти на новую дорогу, к великому будущему России.

Духовно-нравственная, историко-социальная, перспективная направленность личности князя Владимира не подлежит сомнению.

Однако мировоззренческое движение князя Владимира от язычества к христианству не ограничилось этапом первичного приобщения к различным верам.

Второй этап – это относительно новое деяние князя Владимира. Точнее, деяния, так как оно не свелось к одному мероприятию, стало рядом «разведывательных» практических шагов в развитии первоначального духовно-исторического знания. Владимир созвал всех бояр и старейшин, сообщил им содержание своих бесед с мудрецами из различных народов, сделав особый акцент на информации греков о христианском учении. Именно тогда он получил от старейшин мудрый совет – послать лучших мудрых людей по различным землям и народам с целью узнать истину о вере в Бога.

Пройдя много стран, посланцы Владимира пришли в Царьград, где их встретили торжественно, уважительно и весьма гостеприимно. Было совершено литургическое богослужение, оказавшее огромное эмоционально-духовное воздействие на посланцев великого князя Владимира.

По возвращении послов Владимир вновь созвал всех бояр и старейшин, чтобы они узнали о впечатлениях посланцев и их заключении. «…. Мы полагаем, что вера их (греков. – В. Г.) истинна, и что только с теми людьми истинный Бог»[224].

Казалось бы, у князя Владимира было более чем достаточно оснований для принятия окончательного решения о принятии христианской веры, но ему недостает все же определенных экстремальных шагов в невиданную и еще не до конца осознанную новую религиозную веру.

Поэтому были предприняты новые практические шаги, которые стали третьим этапом. Суть его на первый взгляд в деянии, которое, вероятно, было излишним и даже рискованным, но понять его все же можно. Конечно же благодать Святого Духа направляла постепенное движение Владимира к христианской вере, но нельзя забывать, что он был практически одинок, принимая великое, невиданное и, возможно, духовно страшившее его решение. Вокруг царила тьма нечестия, и конечно же атмосфера страха, сомнений и непонимания причин отказа от привычного и понятного язычества.

Деяние князя Владимира обусловлено не до конца раскрытой духовной тайной личности. Она не поддается тривиальным суждениям о путях достижения истины. Князь Владимир поставил себя и Киевскую Русь в ситуацию не просто внешне противоречивую, но опасную и трагичную. Замысел его пойти на греческую землю войной имеет весьма нетрадиционную, скорее экстравагантную мотивацию.

В истории России на войну ходили либо защищаться от недругов, либо защищать духовно близкие народы. Мотив же князя Владимира беспрецедентен – захватить греческие города, подавить Грецию военной силой и получить учителей христианства, которые предоставили бы убедительные доказательства истины христианской веры. Военное нашествие, как можно понять мотивацию князя Владимира, обусловит участие в выборе веры самых авторитетных, мудрых и знающих христианскую веру наставников и учителей, которые устранят оставшиеся еще у него сомнения.

Военная акция князя Владимира увенчалась полным успехом. Опуская многие события той поры, отмечу важный исторический рубеж: совершилось крещение Владимира, бояр и воинов в Херсонесе «в лето бытия мира 6496, от воплощения же Бога Слова в 988».

Вывод. Принятие великим русским князем Владимиром решения о переходе от языческой веры к христианскому мировоззрению – следствие реализованного мотива и, без сомнения, чрезвычайной, невиданной для тех времен национальной идеи. Почему национальной? Потому что идея, родившаяся в сердце, душе и уме великого русского князя, не являлась только сугубо личностной мотивацией. Она была детерминирована прошлым, настоящим и будущим Киевской Руси. И в этом смысле мы вправе квалифицировать эту идею как интегральную.

Однако дело не только в этом. Идею крещения языческой Руси не назовешь локальной по причине ее бессмертной значимости для безграничной исторической судьбы России без каких-либо временных и пространственных ограничений.

Вместе с тем ни одна локальная идея России не рождалась в столь уникальных личностных борениях, а на исходном мировоззренческом рубеже: как и куда двинется Русь, по каким историческим тропам и, самое главное, какому Богу будут молиться русские люди, какой вере будут преданы.

Может быть, идею крещения Руси не следует изымать из единой русской национально-исторической идеи? Ведь православие является как минимум стержнем и духовной базой русской идеи.