Русская фэнтези 2011 - [15]

А Служба Безопасности, СБ — это хуже жандармерии, сволочи, которые мешают умным мужикам дела делать, измываются над невинными почем зря, в чужую жизнь лезут и со всякой нечистью возятся. Жандармы, те, по их мнению, все-таки арестовывают за дело, а ликвидаторы из Безопасности — просто так. Для развлечения. К тому же часто убивают без суда — вообще кошмар. А я — эта самая нечисть у ликвидаторов на побегушках. Простые люди верят в нечисть.

Но их босс вовсе не нечисть. Он деньги платит. И ничего плохого как будто не делает. Они даже экспертам не поверят — какой же он мертвяк, если у него сердце бьется и руки теплые и все такое! Для людей же гнилая душа не пахнет… Многие люди даже думают, что «мертвяк» — это просто ругательство. Что на самом деле нельзя дышать и ходить без души. Не могут в это поверить, потому что не чувствуют…

Все это промелькнуло в голове Рамона за какой-то миг — и он встретился взглядом с мертвяком. Тянущая боль волной прошла вдоль позвоночника, и сердце заныло.

— Ишь ты! — Мертвяк растянул губы в стороны, изображая человеческую улыбку. — Это, значит, тот самый пес, да, Ник?

Ник, мужик громадный, с красной небритой мордой и брюхом, какое из всех тварей земных бывает только у людей и только от пива, загоготал и радостно сообщил:

— Точно, господин Битер. Шлялся вокруг комплекса, все вынюхивал, ребята его подстрелили и сюда привезли. Породистый, стерва. Не боится, смотрите-ка…

Мертвяк окинул Рамона оценивающим взглядом.

— Ах ты, какая славная собачка… Скажи ребятам. Ник, даю им по полкуска премии и ставлю по бутылке. Он действительно породистый… породистая ищейка эсбэшная… Сегодня вечером выставим против него Рыжую, смешно будет. Ты его… покорми, не забудь, — распорядился он, не торопясь. Люди вокруг него расплылись в улыбочках.

Я тебя порву, подумал Рамон. Как тряпку, в клочья порву, видит Небо. И ты больше никогда не встанешь — знаешь, что не встанешь, сам боишься. Потому и ненавидишь нас, что боишься. Потому и мучаешь. Понимаешь, что никакой кол, нож, разрывная пуля ликвидатора или могильный заступ так чисто, как наши клыки, тебя не уложит.

Он чуть не высказал все это вслух, но вспомнил слова кота: «Молчи, молчи, молчи», — и промолчал, только показал клыки и стиснул кулаки, врезав когти в ладони.

— Хорошие зубки, — констатировал мертвяк под одобрительные смешки. — Как сахарок. Если сегодня выживет, я придумаю, кому его показать… Ник, открой-ка мне кота.

Рамон в настоящем ужасе услышал, как щелкнуло магнитное реле, и увидел, как кот вжимается в угол спиной и беззвучно шипит навстречу мертвяку — безнадежная отчаянная отвага. А мертвяк преспокойно входит в вольер и протягивает руку к самому лицу кота, будто хочет погладить, приговаривая тем слащавым и холодным тоном, который обычно сопровождает у тварей кормежку живыми:

— Кисонька… это кто ж коготки-то выпускает на людей, а? Кто ж это у нас царапается? У кого давно неприятностей не было, а, киска?

Кот вжался в решетку изо всех сил — Рамон подумал, что у него на спине должны остаться синяки от решетки, и эта мысль сама собой выдернула Младшую Ипостась. Он кинулся на прутья клетки, уже не сдерживая себя, и от души вылаял ту злобу, которая перетекала через край.

Когда он гавкнул первый раз, мертвяк шарахнулся так, что не удержался на ногах. Кот, видимо, почуяв поддержку и собрав все силы, перекинулся и ринулся вперед. Будь ему хоть чуточку легче — когти прошлись бы по шее мертвяка, но ему было слишком плохо. Не успел буквально на пару секунд.

Ник и еще один служитель с глазами мясника выволокли мертвяка из вольера чуть ли не за шиворот, а какой-то мелкий бесцветный третий захлопнул дверь клетки. Двое заколотили палками по решетке Рамона с воплями: «А ну фу! Заткнись, ублюдок!» Теперь по крайней мере никто из них не смеялся — Рамон гулко гавкнул еще пару раз и отошел в глубину клетки.

— Если бы эта паршивая кошка не приносила деньги, я бы из нее подушку набил, — процедил мертвяк, отряхиваясь. — Теперь к нему без электрошокера подходить нельзя. Надо было такого пса пока в отдельный бокс поместить, чтобы рысь с толку не сбивал. Но ничего, сегодня вечером эту шавку научат кошкам задницы вылизывать…

Его свита снова оживилась. Мертвяк пошел прочь, люди — следом. Некоторые оборачивались, чтобы потрясти кулаком. Рамон даже не зарычал в ответ от безмерного презрения.

Мертвяк не может оскорбить живого.

Тем временем кот подошел к решетке и сунул свой маленький плоский нос и пышные усы в клетку Рамона. Намек вышел исключительной прозрачности — Рамон понял и подбежал, виляя хвостом. Они впервые основательно, не спеша, обнюхались — уже как товарищи.

Кот оказался не очень здоров, полуголоден и чрезвычайно утомлен, но от него все-таки пахло чистым зверем, чистым, теплым зверем — и Рамон, втягивая этот чудесный запах, ощутил волну нежности, поднимающуюся со дна души. От избытка чувств и понимания он даже лизнул кота в глаз. Тот сморщился, отстранился и вернулся в Старшую Ипостась.

Рамон последовал его примеру — они оба просунули руки сквозь решетку и переплели пальцы, прижались друг к другу, насколько вышло, и легонько стукнулись лбами. Им обоим очень хотелось согреться.