Русская фантастика 2018. Том 1 - [38]

– Съел?

– Частично. Тут как раз кончился спирт. А без водярки я не могу… я ж алкоголик. Тогда я перекрутил мясо бомжихи, взял фарш и продал его рыночным торговцам-мясникам за полцены. – Людоед мило улыбался. – После догнал, что продажа человечинки – выгодное занятие. Устроил бизнес. Заманивал бомжей в квартиру, поил и убивал. Быть может, и вы ели мое мясо, – осклабился Залихватский. – Вы ведь ходите на рынок за мясом? Я на разных продавал…

Бузеев перестал писать, а людоед ухмыльнулся ему в лицо:

– Знаете, гражданин следователь, я многих перепробовал. Среди бомжей попадались бывшие учителя, инженеры, врачи и даже один бывший начальник… Вот только следователей не было. – Меж толстых губ убийцы высунулся язык – большой, с белым налетом.

Бузеев непроизвольно откинулся на спинку кресла – подальше от задержанного, вставил в рот новую сигарету. Прикурить он не успел. Открылась без стука дверь, и на пороге нарисовались двое крепких парней: короткие стрижки, грубые лица, кожаные куртки.

Залихватский остро глянул через плечо, лицо искривила усмешка.

– Какого хрена уголовный розыск врывается ко мне? – удивился Бузеев. – Рамсы попутали, да?..

Оперативники замялись на пороге.

– Да, тут… – Один достал бумагу.

– Короче! – Второй вырвал бумагу и уверенно подошел к следователю: – Это не терпит отлагательства. – Положил бумагу на стол.

Напарник встрепенулся и тоже подошел. Теперь оперативники стояли по бокам следователя, словно взяв его в клещи. Тот взял бумагу, повертел в руках. Лист был совсем чистым.

– Что за?..

Игла шприца воткнулась Бузееву в плечо. Тот дернулся.

– Тихо! – прошипел разыскник и зажал советнику юстиции рот.

В Бузеевское плечо истек кубик прозрачной жидкости, и затем шприц снова отправился в оперский карман. Следователь обмяк. Оперативники быстренько прибрали бумагу и сделали по реверансику:

– Кушать подано, Залихватский!

Во взгляде людоеда брезжила надежда, он даже привстал со своего стула:

– Кто вы?

– Благотворители, – усмехнулись оперативники. – Мы знаем, какой бурдой кормят в СИЗО. Вот, решили попотчевать тебя свежачком.

– Хорошо, – согласился людоед. – Вы благотворители. Только я-то при чем?..

Полицейские переглянулись.

– Видишь ли, Залихватский, твой следователь отпускает на свободу вполне себе богатых гадов, – объяснил один. – После того, как их долго и упорно ловят опера. А шантрапу вроде тебя загоняет в камеры. Нам данный расклад совсем не по душе.

– От тебя никакой опасности порядочным гражданам, – развил мысль другой. – Хавал бы и дальше грязных бомжей. Они все равно не люди. А тут… тюрьма и кандалы, ай-ай-ай…

– Короче! Жри этого ублюдка. – Один показал на тело следователя. – Чтоб ему, суке, и после смерти не было покоя!

– Изуродуй его хорошенько, – поддержал второй. – А за нами не заржавеет. Выведем из прокуратуры, и гуляй.

Залихватский немножко подумал и заявил без затей:

– Складно трепете. Но… возможно, что вы сводите счеты со следователем. Ща я его съем, а вы меня застрелите. И повесите убийство на меня.

Оперативники вновь переглянулись – людоед четко переглядку отследил и нахмурился.

– У нас нет пистолетов. – Полицейские распахнули курточки, погладили себя по бокам. – Видишь?..

Людоед наклонил голову в знак согласия:

– Вижу.

– Ты умный сукин сын! – подмигнули разыскники. – Не зря тебя вычисляли целых три года.

– Ладно. – Людоед вытянул руки. – Снимите наручники.

– Не, не снимем, – извинительным тоном вымолвил один. – Вдруг ты, почуяв запах крови, на нас кинешься? Мы ж не знаем, как там у маньяков… в их голове.

– Снимем наручники за оградой прокуратуры, – дополнил второй. – Зуб даем!

Казалось, людоед ничуть не расстроился. Он сделал шаг к трупу и ухмыльнулся:

– Правильно! Маньяков нужно бояться…

– Скажи, ты правда съел четыреста человек? – с некоторым подобием уважения спросил розыскник постарше.

– Съел и продал четыреста людишек, – поправил Залихватский. Он широко облизнулся. Осклабился: – Оставить вам по кусочку?

Людоед взял труп за волосы… приподнял голову и, рыча, вцепился в левый глаз. Послышался звук рвущейся плоти и чавкающие звуки.

Оперативники стыдливо опустили глаза, страдальчески морщась. Чудовищный обед происходил всего-то в паре метров от них.

Залихватский обернулся к свидетелям трапезы. Словно заострившаяся морда его была испачкана кровью. Сказал, жуя:

– Вкуснотища!

Когда он снова наклонился над трупом, щелкнули два затвора, и грохнули четыре выстрела. Людоед покачнулся, хотел укоризненно посмотреть на оперативников, но не смог – жизненные силы покинули его тщедушное тело, и маньяк упал на пол. Пули засели глубоко в спине.

Опера деловито убрали пистолеты туда, откуда достали, за пояса сзади. Сплюнули с облегчением. В кабинете стало тихо.

– Точно яд не обнаружат? – спросил один, чтобы прервать гнетущую паузу.

– Лепила дал 102 процента. Яд растворяется в крови, и его невозможно отличить от кровяных телец. Решат, что Бузеев умер от болевого шока, что неизбежно, когда… тебя кушают живьем.

Из коридора донесся звук хлопающих дверей, неясные возгласы, крик… Дверь кабинета вновь отворилась, пропустив полноватую даму в форме с погонами, на которых желтели шесть звезд. За ней шли двое в камуфляже и с автоматами, это ОМОН, и замыкал шествие человек в белом халате и с чемоданчиком в руке.