Русская фантастика 2017. Том 2 - [137]

О том, что браслет Любви был создан как оружие.

– А кто… сделал мне инъекцию и кто… смотрел трансляцию моей ментоскопии? – спросила королева.

Было совершенно очевидно, что режиссер этого низкопробного спектакля и был его единственным зрителем. Артанет зрителем не была – она была единственным героем этого сценического этюда, как выяснилось.

Нарелла отвела глаза.

– Вам лучше поговорить с господином Каварой, ваше величество, – сказала она.

Граф Саэнн хир Кавара был командиром личной охраны королевы Артанет.

– Я знаю только, что его величество заблокированы в гостевых покоях, – закончила Нарелла.

– Он видел все? – голосом, жестким достаточно, чтобы дробить камни, спросила королева.

– Нет, – ответила лейб-медик. – Как только мы разобрались, в чем дело, господин граф осмотрел вашу кровать, нашел ретранслятор и…

– Разбил его вдребезги, – заключила Артанет.

Характер Саэнна она хорошо знала.

– Демонтировал его, – мягко закончила лейб-медик.

– А вы сделали мне укол до или после этого? Ну, такой болезненный, в десну?

Лицо Нареллы просветлело.

– Значит, вы все-таки его почувствовали, – сказала она. – Это хороший знак! Точно не припомню, ваше величество. Я была немного занята… Мне кажется, что после.

– Все ясно, – сказала Артанет. – Позовите мою камеристку. Мне нужно одеться. И скажите также моему секретарю, пусть подойдет в мой кабинет через пятнадцать… нет, десять минут.

Королева улыбнулась.

– Некоторые обычаи безобразно устарели, – сказала Артанет. – Как прогрессивный монарх, идущий в ногу со своей эпохой, я просто обязана покончить с уродливыми пережитками прошлого.

Нарелла склонилась в почтительном полупоклоне. Несмотря на годы, он дался ей легко – сказывалась многолетняя практика.

Двери покоев Бэрда, принца-консорта Архавады, разъехались. В покои вступила королева Артанет. Командир ее личной охраны, Саэнн хир Кавара, почтительно держался метрах в трех позади. Королева была чуть бледнее обычного, но это не мешало ей держаться так же величественно, как всегда. Жалкий, всклокоченный принц вскочил с разоренной постели.

– Я только боялся, что ты меня разлюбила! – выкрикнул он давно заготовленные слова. – Я хотел узнать, как ты относишься ко мне!

Королева Артанет медленно приблизила правую ладонь к левой, словно бы сжимая в них небольшой круглый мяч. Бэрд пронзительно, по-женски завизжал и повалился на колени.

– Простите меня! – закричал он. – О, умоляю вас, ваше величество, я…

– Мне было с тобой лишь немного скучно, – медленно, очень спокойно произнесла королева. – Но так, как ты поступил со мной, нельзя поступать ни с любимой, ни с врагом. Ни со свободным человеком, ни с рабом. Впрочем, все к лучшему. Теперь я знаю, чего хочу на самом деле…

Между ладоней королевы коротким всплеском вспыхнуло и исчезло оранжевое пламя. Принц-консорт растянулся на ковре во весь рост. Из уголка рта Бэрда текла тягучая темная струйка. Королева непроизвольно вытерла рот.

Принц был мертв. И, как и в девяти из десяти подобных случаев, причиной этого была любовь.

Владимир Марышев Лицо в ладонях

Малов чувствовал себя приговоренным к казни. Он стоял в центре площади, залитой кровавыми сполохами, и не мог ни сбежать с нее, ни даже сделать шаг в сторону. Над ним кривлялись уродливые черные фигуры – десятиметровые гиганты без лиц, но с загребущими руками, каждая со стрелу экскаватора. Почему-то монстров никак не удавалось сосчитать: одни исчезали, другие вырастали на замену, так что их все время было не меньше трех и не больше шести.

Время от времени кто-то из черных гигантов пытался схватить человека – и каждый раз чуть-чуть промахивался. Сгибаясь и разгибаясь в считаных сантиметрах от головы Малова, корявые пальцы призраков нагоняли жуть. Но страшнее всего было запутаться в сетях безумия и остаться там навсегда.

Привычный мир с буйством зелени, где ярко светило солнце, а над головой стремительно проносились стрижи, казался недосягаемым. И сейчас, на краю засасывающей бездны, оставалось лишь вспоминать о том, как начинался этот день.

Со стороны их можно было принять за космонавтов. Серебристые комбинезоны, смахивающие на облегченные скафандры, молочно-белые шлемы… Но эти двое служили совсем по другому ведомству. За их спинами остались скопление спецтехники и целый полевой лагерь из быстровозводимых домиков. Там исхода операции дожидались несколько сотен военных вплоть до генералов.

Они прошли через рябиновую рощицу и остановились на краю круглой, как тарелка, котловины. Ее покатые склоны заросли низкой травой, среди которой выделялись сизоватые пятна полыни. А в середине…

– Мать твою… – сказал майор Свирин и шумно втянул ноздрями воздух, словно увиденного было мало – непременно требовалось ощутить запах чужака. – Вот же принесло на наши головы…

Малов подавленно молчал. Конечно, он видел снимки Офиуры в разном приближении, буквально по кадру изучал видео. Но там, в стенах командного пункта, все казалось ненастоящим, придуманным чародеем компьютерной графики. Сейчас было иначе. От самой мысли о том, что монстр, распластавшийся по дну котловины, может двинуться навстречу и перевалить через кромку, лейтенанта пробрал озноб. Вслед за этим противно заныли зубы.