Русская фантастика 2016 - [57]

И тогда вместо «Текста года» писателя Корнейчука ждут суд и срок…

Но ничего, он справится.

Семен в последний раз глубоко вздохнул и решительно открыл дверь квартиры. Быстрым рывком добрался до ведущего к лестнице грязного коридорчика, оставил тело на полу и только потом вернулся, чтобы запереть замок.

Лестница в их доме была отделена от лифтовой шахты, люди тут появлялись редко, в основном жаждущие уединения юные парочки или алкоголики с пузырем дешевой водки…

Ступая по использованным презервативам, хрустя пластиковыми стаканчиками, Семен добрался до первого этажа.

– Давай-давай, – подбодрил он себя и осторожно выглянул из ведущей наружу двери.

Выглянул и отступил, чувствуя, как сердце грохочет словно паровой молот.

Со стороны первого подъезда шагали трое гогочущх тинейджеров в дурацких куртках с длинными рукавами и вязаных шапочках вроде тех, что носят негры в американских фильмах…

Неужели они идут сюда?

Семен ощутил, как по спине бегут струйки холодного пота, а мышцы ног сводит судорога.

Голоса приблизились, он с трудом подавил желание броситься вверх по лестнице. Даже вцепился в перила, чтобы легче было стартовать, но гогот начал удаляться. Корнейчук выглянул еще раз, убедился, что рядом никого нет, и бросился вперед, точно ныряльщик в ледяную, непрозрачную воду.

Пиликнула сигнализация автомобиля, открылся багажник, и он уронил в его чрево тяжелый холодный рулон. Подобрал свалившийся с ноги трупа ботинок, кинул сверху и торопливо захлопнул крышку.

Теперь можно оглядеться, причем как можно небрежнее.

Убедиться, что все в порядке, и перевести дух.

Дверь подъезда открылась, вышла соседка с пятого этажа, симпатичная, но склочная особа.

– Добрый вечер, – сказала она и как ни в чем не бывало пошла мимо.

– Добрый, – отозвался Семен, радуясь, что она не видит его лица.

Ничего, он уже спокоен как удав, можно садиться за руль и ехать в «Тираж»… даже нужно ехать.

У ресторана он затормозил без пятнадцати пять и, заглушив мотор, включил свет в салоне. Из зеркала на него глянул некто растрепанный, с диким взглядом и непонятно откуда взявшимся мазком грязи на щеке.

Самое время причесаться, утереться и выпить пару таблеток валерианки.

Входя в «Тираж», Семен выглядел уже как обычно, ну или почти как обычно, по крайней мере гардеробщик, знавший всех завсегдатаев, кивнул приветливо и посмотрел без удивления.

А стоило войти в зал, как наткнулся на Шустрика.

– Ха! – воскликнул тот, всплеснув ручонками. – Ты что тут делаешь, сто баллов? Ты же с Черниковским встречаешься!

– Он позвонил, все отменил, – Семен покачал головой, изображая разочарование. – Так что я поем тут с вами, и на дачу.

– Ну ладно… – Шустрик нахмурился, но тут же вновь просиял обычной улыбкой. – Я в туалет, но сейчас вернусь, а ты садись вон туда, мы с парнями нормально отдыхаем. Поверь мне, твоему продюсеру.

Среди «парней» был неизбежный Андрей Иванович, сильно пьяный, но еще бодрый, Сашка Иванов, автор культовых текстов «Золото восстания» и «Астроном пропил телескоп», а также патлатый самоуверенный тип, которого Семен почти не знал.

Звали его Олег, и писал он всякую муть про собак и космос.

– Привет, Сема, – сказал Андрей Иванович. – Как, с Игнатом пообщались?

– Да никак, – отозвался Корнейчук, усаживаясь. – Пока отложили встречу.

В привычной обстановке «Тиража» среди знакомых людей он почувствовал себя спокойно, уверенно, и даже перестали тревожить мысли о том, что в багажнике его машины лежит труп.

– Деяния божественные творятся руками людскими, особенно дланями тех, кто над грешной землей благодаря таланту поднялся, – неожиданно проговорил Иванов. – Грешника же земля носит до поры до времени, как бы высоко он ни забрался…

Последние несколько лет он не писал, и по слухам, ударился то ли в старообрядчество, то ли во что похуже.

– Тени… тени… тени вокруг, – Иванов отхлебнул водки прямо из графинчика и замолк, глядя в пространство.

Но тут вернулся Шустрик, и посиделки двинулись по наезженной колее.

Патлатый каждым жестом и словом изображал, насколько он крут, велик и талантлив, Андрей Иванович методично напивался и время от времени изъявлял желание прилечь мордой на стол, автор «Золота восстания» изрекал то ли цитаты из Библии, то ли собственные путаные мысли.

Продюсер болтал за пятерых, а Семен был за слушателя и за едока заодно.

Голод на него напал просто зверский.

В семь, когда ресторан начал заполняться, Корнейчук решил, что хватит.

– Ладно, поеду я, – сказал он, подзывая официанта. – Увидимся, созвонимся.

Когда вышел на улицу, снег еще не шел, но запах метели уже висел в воздухе.

Первые снежинки упали, едва Семен миновал Речной вокзал, а еще через десять минут его остановили – стоявший у обочины постовой махнул светящимся жезлом, так что пришлось сбросить скорость.

– Добрый вечер, лейтенант Палиенко, – представился гибэдэдэшник, мордастый и щетинистый. – Ваши документы, будьте добры… Права, страховку не забудьте, прочее…

Во рту у Семена пересохло, внутри стало холодно-холодно.

Неужели он где-то прокололся, его заметили и позвонили в полицию?

– А в чем дело, лейтенант? – спросил Корнейчук, протягивая через опущенное стекло документы.