Русская армия и флот в XVIII веке - [217]

Некоторого успеха в кампании 1789 года достиг корсарский флот в Средиземном море. Он сковал в Архипелаге целую эскадру турок, состоявшую из 17 судов.

Таким образом, кампания 1789 года принесла крупные стратегические и тактические успехи. В результате ее была очищена Молдавия, а главным силам турок нанесено крупнейшее за все время войны поражение.

Однако все это не заставило Турцию просить мира. Она надеялась на успешные действия шведов. Война России со Швецией продолжалась. Швеция сковала в Финляндии крупные силы русских войск и в Финском заливе весь Балтийский флот. Швеция, Пруссия и Англия, стоявшие за ее спиной, видели в этом главную задачу.

Международная обстановка резко изменилась после французской буржуазной революции 1789 года. Теперь в центре внимания Австрии и Пруссии находился Запад. Война с Турцией приобретала для Австрии второстепенное значение, и она готова была выйти из войны, что, конечно, осложняло дальнейшие условия борьбы.

Кампания 1790 года. Зима 1789/90 года значительно осложнила международное положение России. Англия и Пруссия заняли враждебную позицию против России и выступили в защиту интересов Турции и Швеции. Английский и прусский министры заявили, что Англия и Пруссия должны ограничить растущее влияние России в Европе.

Под давлением Англии, Пруссии и Голландии союзница России Дания отказалась от продолжения войны против Швеции[1405]. Под воздействием этих же держав из войны вышла Австрия. Правда, она не согласилась с предложением Пруссии заключить мир с последующим проведением территориальных обменов[1406].

Пруссия хотела воспользоваться русско-турецкой войной, чтобы еще раз поживиться за счет Польши. В этих целях 19 (30) января 1790 года она заключила союзный договор с Турцией, по которому за оказанную ей дипломатическую помощь она путем ряда обменов территориями должна была получить от Польши Торн и Данциг, а от Швеции Померанию. При этом Турции было обещано возвращение Крыма[1407]. Пруссия добилась от Польши, не подозревавшей о новом прусском проекте поживиться за счет ее территории, совместного выступления с демаршем против России. В начале 1790 года Пруссия сосредоточила в Прибалтике 40-тысячный корпус, столько же было собрано в Силезии. Кроме того, была начата мобилизация 100-тысячной армии, которая предназначалась для развития военных действий[1408].

Екатерина II была возмущена поведением прусского правительства, столь неблагодарно заплатившего за все уступки, сделанные Россией после Семилетней войны. Она писала Потемкину: «Все старания наши, употребляемые к успокоению Берлинского двора, остаются бесплодны… трудно надеяться поддержать сей двор как от вредных намерений, против нас направляемых, так и от нападения на союзника нашего»[1409].

Демарш Пруссии был поддержан правительством Англии. По приказу Питта было подготовлено два флота для действий против России. Но начать боевые действия он не решался. Его удерживали оппозиционные настроения промышленных кругов, заинтересованных в возобновлении торговли с Россией.

Тем не менее противники России добились серьезного успеха. Им удалось не только изолировать Россию, но и заставить ее воевать на два фронта. Больше того, возникла реальная угроза войны с Пруссией, а возможно, и с Польшей.

Особенно неприятна была потеря Австрии в качестве союзницы, войска которой оттягивали на себя известную часть турецких сил. «Союзник, каков он есть, — писала Екатерина II Потемкину, — но без него еще тяжелее быть может, ибо законы принять от прусского короля мне не сродно, а России еще менее. Что Кобург плох, сие довольно известно. Не будет нам покоя, пока прусский король не будет бит, и надобно необходимо помышлять чем»[1410].

Положение стало весьма серьезным. В Петербурге решили перебросить главные силы из Финляндии на западную границу, а Обсервационную армию разместить между Нарвой, Псковом и Ригой[1411]. Но самое главное — нужно было расстаться с идеей создания буферного государства — Дакии, ибо на европейском горизонте ясно вырисовывалась коалиция, вести войну с которой, по мнению правительства Екатерины II, было несвоевременно.

В марте 1790 года в рескрипте Потемкину Екатерина писала: «Вам известно, что в случае успехов оружия нашего предполагали мы область независимую, из Молдавии, Валахии и Бессарабии составляемую, под древним ее наименованием Дакия в пользу второго внука нашего великого князя Константина Павловича… Мы согласны были с мнением вашим, что и одна Молдавия по ее изобилию могла быть для внука нашего составить выгодный удел, и в сем виде выше начертили разные степени требований наших в удовлетворении убытков, войною государству нашему причиненные… Мы оставляем судить вам, время ли теперь наименовать внука нашего владетелем Молдавии; не приумножит ли оно затруднения в мире, да и от кого, от турок ли, силою оружия нашего в слабость приведенных, или же от других врагов, а может быть, и от самих друзей России?.. Мы должны заключить, что ежели король прусский решился, как и нет сомнения, исполнять договор свой наступательного союза с Портою, то, конечно, таковой шаг наш приймет за первый подвиг к обнажению своих неприязненных к нам действий»