Русалка в бассейне. Новое дело графини Апраксиной - [52]

— Дайте мне еще раз взглянуть на ту фотографию! — попросила Татьяна, когда Апраксина закончила свой рассказ. — Да, это все так и есть, как вы говорите, — сказала она упавшим голосом. — Это Наташа, и она мертва. Но я же слышала ее голос в телефонной трубке!

— Магнитофон.

— Понятно… Но я знаю, кто ее убил!

— Кто?

— Георгий! Он увез Наташу и долго не возвращался, а потом, вернувшись домой, очень странно вел себя со мной и с другими…

— Кто такие эти «другие»? — спросила Апраксина.

— А, не все ли равно? В общем, это уже вас не касается. И, пожалуйста, очень прошу вас, оставьте меня теперь в покое! Вы ведь узнали, кто эта убитая девушка? Да, это Наталья Беляева. А теперь, оставьте, оставьте, оставьте меня в покое! — Ее наконец прорвало: она уткнулась в диванную подушку и зарыдала в голос.

На шум в гостиную явился инспектор Миллер.

— Что здесь происходит, графиня? Помощь нужна?

— Да, нужна. Пошлите кого-нибудь на кухню за водой. А происходит здесь то, что рано или поздно должно было произойти: мы теперь знаем, кто такая «русалка в бассейне», откуда она и как ее зовут, и даже имеем уже одного подозреваемого. И все благодаря вот этой девушке, Татьяне Беляевой, ее сестре.

— Понятно, — сказал инспектор, подошел к двери, открыл ее и крикнул: — Эй! Принесите кто-нибудь стакан воды из кухни — девушке плохо! — затем он обернулся к Апраксиной: — И кто же этот подозреваемый?

— Хозяин этого дома Георгий Бараташвили.

— Я вам ничего не говорила! Хватит меня впутывать! — крикнула Татьяна, подымая мокрое лицо от диванной подушки. Затем, не дожидаясь ответа, снова в нее уткнулась и зарыдала с новой силой.

Апраксина встала и подошла к инспектору.

— Ну, а что у вас? — вполголоса спросила она.

— Мы нашли следы пребывания в доме нескольких человек, но никого из них не обнаружили.

Татьяна подняла голову.

— Он сказал, что никого не нашел? — спросила она Апраксину, кивнув в сторону Миллера.

— Да.

— Скажите ему, что он не там искал. Идемте, я покажу вам, где все. — Она поднялась, вытирая лицо ладонями, схватила со стола бутылку колы и глотнула из нее, а затем вышла из гостиной в коридор, на ходу кивнув Апраксиной и инспектору.

Инспектор громко крикнул, подзывая помощников.

Татьяна прошла довольно длинный коридор, кончавшийся лестницей на второй этаж. Под лестницей была небольшая дверь.

— Это кладовка, — сказала она, показывая на дверь. — Вам сюда!

— Кладовку мы уже обыскивали, — сказал Миллер.

— Плохо обыскивали.

За дверью в кладовке не было ничего, кроме зимней одежды, упакованной в пластиковые мешки и висящей на длинной железной палке.

— Надо отодвинуть одежду в стороны! — сказала Татьяна и сама принялась сдвигать громоздкие мешки, инспектор бросился ей помогать. За мешками не было ничего, кроме обшитой деревом стены. Апраксина и Миллер остановились в недоумении. Но Татьяна подняла руку вверх, нашарила там что-то вроде гвоздя, потянула его вниз — и деревянные планки с сухим треском опустились в пол: перед ними открылось узкое пространство с уходящими вниз ступенями.

— Они все там, внизу! — сказала она.

Инспектор кивнул полицейским. Один из них выхватил карманный фонарь и первым осторожно шагнул в открывшийся лаз…

Когда Георгий Бараташвили подъехал к дому, навстречу ему полицейские вывели троих перепуганных молодых людей.

— Молчите все, и я вам помогу! — успел он крикнуть им по-русски. — Вам ничего не грозит, только молчите! Предоставьте все мне!

Но он еще не ведал, что грозит ему самому, и вряд ли сразу испугался, даже когда увидел шагнувшего ему навстречу инспектора с парой блеснувших на солнце наручников. Но он по-настоящему струсил и запаниковал, и это было видно по его побледневшему лицу и забегавшим глазам, когда на крыльцо выскочила зареванная Татьяна и закричала:

— Дрянь! Скотина! Торговец живым товаром! Ты убил мою сестру, ты убил свою тетку-старуху, грязный убийца! Но ты теперь за все, за все заплатишь, уж я-то молчать не стану!

Один из полицейских бросился к ней, но чуть-чуть опоздал. Размахнувшись, Татьяна со всей силы ударила Бараташвили по лицу. Георгий инстинктивно попытался закрыть лицо руками, забыв о наручниках: удар и пришелся по наручникам, и он взвыл от боли, а по его белоснежной рубашке потекла кровь из разбитого стальным кольцом носа. Полицейский увел в дом Татьяну, а Георгия Бараташвили, утиравшего лицо скованными руками и хлюпавшего разбитым носом, двое других полицейских повели к машине.

Апраксина, инспектор Миллер и Татьяна Беляева покинули хутор на другой машине, захватив с собой чемодан Татьяны. Но ехали они все в одно место — в мюнхенскую криминальную полицию.

Глава 14

— Елизавета Николаевна, простите меня, дуру, за хамство! — первым делом сказала Татьяна, когда они остались вдвоем в кабинете инспектора Миллера.

— Я вас прощаю за глупость, Танечка.

— Я вела себя глупо?

— Очень! Но в отличие от настоящего хамства, которого я органически не переношу, глупость не бывает намеренной, а потому она более простительна. Считайте, что извинения приняты. А теперь расскажите мне подробно, как ваша сестра Наталия попала в Германию.

— Хорошо, я расскажу. В восемнадцать лет Наташка получила первую премию на телевизионном конкурсе песни и тут же заявила, что теперь она любой ценой выедет на Запад, завоюет Европу, а потом отправится дальше — на завоевание Америки. А во всем виновата американская певица Донна! — сказала Татьяна Беляева.