Русь окаянная - [38]

Хохлов, один из самых опытных специалистов в области сыска, не мог осознать, что и он, и его партнеры уже угодили в «паутину» и что теперь они неосознанные члены подпольной организации, именуемой Партией. Он не мог предположить, что провокации человека, которого называют Кардиналом, не имеют ничего общего с привычными кэгэбистскими «активными мероприятиями», и поэтому терпеливо ждал, когда «шантажисты» свяжутся с ним и с другими персонажами «Бездны» и потребуют либо денег, либо услуг. Вот тогда их можно будет брать голыми руками с применением столь любимых МВД «неконституционных» методов.

А в это время в лаборатории Бардина группа из четырех человек внимательно просматривала видеокассеты, на которых был запечатлен замминистра Веселов Владимир Иванович. Иногда пленку крутили в замедленном темпе, и тогда каждый из наблюдающих делал пометки в блокноте.

— Да, — с довольным видом сказал молодой человек двухметрового роста и приятной наружности, — дисбаланс на лице налицо. Клиент получил нужную дозу на подсознательном уровне. Через пару-тройку недель он будет подозревать всех и вся. Даже собственную жену. Насколько изменилась внешность?

— На шесть единиц, — с таким же довольным видом ответил другой молодой человек, черноволосый, с большими карими глазами, которые смотрели на окружающих с неприкрытой грустью. — Рекордсмен. Шесть единиц за месяц.

Дверь бесшумно открылась, и в комнату вошел Бардин в сопровождении депутата Государственной думы Александра Петровича Бирюкова. Все ассистенты Кардинала встали и склонили головы.

— Ну что, Олег? — спросил Николай Иванович у «двухметрового», как его мысленно окрестил Бирюков. — Как продвигается партийное строительство?

— Успешно, — лаконично сказал тот, которого звали Олегом, с некоторым беспокойством посмотрев на незнакомого ему Бирюкова.

— Это свой, — успокаивающе улыбнулся Бардин. — Познакомьтесь. Это наш новый внештатный сотрудник, Александр Петрович Бирюков. Специальных знаний не имеет и будет заниматься только прикладной частью нашей деятельности. Поэтому необходимо разъяснить ему кое-какие аспекты нашей научной работы. Воинов и ты, Яков, — он посмотрел на человека с грустными глазами, — займитесь этим.

С этими словами Николай Иванович удалился, не забыв одарить всех присутствующих ласковой улыбкой. Бирюков сел в кресло и вопросительно посмотрел на Воинова.

Глава 4. Странные люди

Те, кто совершенствуется в невежественной деятельности, попадут в темнейшие районы невежества. Однако еще хуже те, кто совершенствует так называемые знания.

Эзотерическая мудрость

* * *

Бардин, выйдя из своей лаборатории, сел в машину и, взглянув на бумажку, на которой рукой Александра Петровича был написан какой-то адрес, включил зажигание. Люди, хорошо знавшие Николая Ивановича, были бы крайне удивлены состоянием, в котором находился великий Кардинал. Он явно нервничал, что было совершенно несвойственно его натуре. Взгляд, обычно насмешливый, был задумчив и несколько напряжен.

Через несколько минут машина выехала на Большую Ордынку и въехала во дворик возле реставрационных мастерских имени Грабаря, именовавшихся до революции Марфа-Мариинской обителью. Припарковав машину возле крайнего подъезда, Бардин вышел наружу и начал прогуливаться взад и вперед, время от времени посматривая на часы.

— Николай Иванович? — послышался сзади несколько насмешливый голос.

Кардинал резко обернулся. Перед ним стоял человек лет сорока, среднего роста с ничем не примечательной наружностью. Он настолько не отличался от «представителей толпы», что Бардин сразу же почувствовал зависть. Он знал, насколько трудно не отличаться от всех, занимаясь тем, чем занимался он и, по-видимому, тот, к кому он сегодня пришел. Пришел сам. Пришел, а не пригласил к себе в лабораторию.

— Я Рублевский, — представился незнакомец. — Александр Петрович дозвонился до меня неделю назад, но, честное слово, я был настолько занят, что не мог встретиться с вами раньше. Пойдемте.

С чувством некоторой напряженности Бардин переступил порог жилища того, кто интересовал его больше всего на свете. Но, как он и ожидал, ничего любопытного в однокомнатной квартире не было. Обстановка была очень скромной, хотя и современной. Во всем чувствовался холостяк с крепко сложившимися привычками и образом жизни.

— Присаживайтесь, Николай Иванович. Сейчас я сварю кофе. Вы ведь не пьете растворимый.

— Это вам Александр Петрович сказал? — спросил Бардин, мысленно пожалев всех тех, кто общался с Рублевским. Впервые Николай Иванович встретился с человеком, для которого он был существом несколько низшего порядка.

— Нет, — засмеялся тот, — просто такие люди, как вы, не любят суррогатов. Чай так чай. Кофе так кофе. Женщина так женщина. Я ведь такой же любитель натурального, как и вы. И такой же холостяк.

— Откуда вы знаете, что я холостяк? — Кардинал окончательно свыкся с мыслью, что перед ним некто, стоящий выше его на иерархической лестнице науки, и теперь просто поставил себе целью узнать как можно больше.

— Вам на роду написано, Николай Иванович. Впрочем, холостяк вы недавний. Разошлись?

— Моя жена погибла, — спокойно, без намека на эмоции сказал Бардин, мысленно отметив, что, как он и предполагал, беседа начнется с того, что его новый знакомый покажет свою осведомленность в том, чего он не мог знать, с целью нарушения психического баланса собеседника. Этот прием был ему хорошо известен. Принцип некоторых видов восточных единоборств. Прием никогда не проводится сразу. Сначала следует подготовка к его проведению путем незаметного и несильного тычка или рывка для лишения противника равновесия. И только когда равновесие нарушено, проводится сам прием. — И, как вы правильно подметили, не так давно. Два года назад.