Русь книжная - [19]

В Новгороде были найдены письма, поступившие и из других городов. Терентий прислал послание из Ярославля, а Гордей — из далекого Смоленска (начало XII века). Особенно интересна грамота Гордея, который наказывает родителям: «…продав двор, идите сюда в Смоленск или в Киев. Дешев хлеб. Если же не идете, — заканчивает Гордей письмо, — то пришлите мне грамотицы, здоровы ли вы». Исследователи рассматривают этот документ как иллюстрацию к сообщениям летописей того времени о частых недородах в Новгородской земле. От неурожая и голода Гордей отправился на юг, где «дешев хлеб», и зовет родителей, после продажи двора, присоединиться к нему в Смоленске или сразу уезжать в Киев. Дальнейшая судьба Гордея, его отца и матери нам неизвестна, но ясна невеселая картина из жизни новгородцев.

Здесь уместно процитировать стихотворение доктора географических наук Ю. Ливеровского «Новгородская береста», посвященное А. В. Арциховскому.

…Кто первый в Новгород свою послал бересту?

Кто первый врезал буквенный узор

не тушью черною на бархатный пергамент,

где золото заставками звенит, —

кору березы, положив на камень

под елями, летящими в зенит?

Не князь, не воевода, не посадник,

не многомудрый черноризец-поп —

простой дружинник, новгородский всадник,

рыбак, охотник, пахарь и холоп!

И сотни лет в объятьях влажных тлея,

Земля хранила бережно для нас

Онфима, Купры, Дмитра, Фалалея

в бересте запечатанный рассказ.

Потом обнаружилась грамота в Смоленске: «Вывезли бревна, пошли Остатка к плотнику». В древнем Пскове первую грамоту отыскала экспедиция П. Г. Гроздилова. На бересте, которая дотла до нас из Старой Руссы, запечатлено начало завещания: «Се аз раб…». Возраст ее 600 лет.

В Витебске при случайных обстоятельствах — во время строительных работ, а не археологических раскопок — на глубине трех с половиной метров попалась записка на березовой коре. Это послание «От Степана к Нежилу». Записка неплохо сохранилась, хотя некоторые буквы едва заметны. По подсчетам ученых, ее следует датировать XIII–XIV веками.

Специалисты сумели расшифровать текст и перевести его на современный русский язык. Вот как все это выглядело первоначально: «ожеесипро далопортыакоупимицентаза в гривеноалицеголсинепро далоапослимилицемаалиеси продазая оброс твор ту коупимижита». Не так-то просто человеку, далекому от науки, догадаться, о чем здесь идет речь, тем более что старорусский текст дан без разбивки на слова, нет никаких знаков препинания. Перевод гласит: «Если ты продал одежды, то купи мне на 6 гривен ячменя. А если чего-либо (из одежды) ты не продал, то пошли мне в наличности. Если же продал, то, сделай милость, купи мне ячменя». Видимо, Степан оказался в беде, а может быть, он — ремесленник и поручил Нежилу продать свои товары, а на вырученные деньги купить хлеба…

Всего же берестяные грамоты найдены в пяти древних русских городах: Новгороде, Витебске, Смоленске, Старой Руссе, Пскове. И еще более чем в сорока городах нашлись стерженьки — «писала». Среди них — Москва, Киев, Минск, Старая Рязань, Чернигов, Новогрудок, Старая Ладога. Следовательно, и здесь применялась береста.

Кроме того, известно, что в Таллине до Отечественной войны хранилась грамота с немецким текстом (1570 год); близ Саратова в 1930 году была «раскопана» золотоордынская берестяная грамота XIV века.

Наконец, в Швеции, в Упсальской библиотеке, в течение четырех столетий берестяная грамота пролежала в древней книге и использовалась в качестве закладки. Правда, текст выполнен чернилами — какой-то монах записал на бересте свои стихи. Однако «натолкнувшийся» на грамоту шведский ученый О. Одениус считает, что буквы все-таки чаще процарапывали, а не писали чернилами.

Возможны находки берестяных грамот и в других странах Скандинавии, в Англии, Польше…

При публикации первых грамот профессор А. В. Арциховский предсказывал: «Чем больше будут раскопки, тем больше они дадут драгоценных свитков березовой коры, которые, смею думать, станут такими же источниками для истории Новгорода Великого, какими для истории эллинического и римского Египта являются папирусы».

Надежды советского ученого оправдались в полной мере.

Заботами Сергия Радонежского

В начале сентября 1380 года князь Дмитрий Донской отправился в поход против полчищ Мамая. Достигнув Дона, Дмитрий заколебался: идти ли ему за реку навстречу орде или ждать здесь? И в это время князь получил грамоту, которую доставил ему «борзоходец»: «Без всякого сомнения, господине, с дерзновением пойди противу свирепства их…» Эти слова принадлежали Сергию Радонежскому, основателю Троице-Сергиевой лавры, ближайшему советнику и политическому союзнику Дмитрия Донского. Сергий во многом способствовал великой победе на Куликовом поле своими патриотическими проповедями.

Известно, что, перед тем как выступить в поход, князь Дмитрий заезжал в монастырь к Сергию, который предсказал ему успех и отпустил с войском двух иноков — Пересвета (того самого, что перед битвой вступил в единоборство с Чилибеем) и Ослябю.

Блестящий исход Куликовской битвы развеял представление о непобедимости монгольских завоевателей.