Русь Домосковская - [88]

Киевлянам объявление. Давид с братьями, получив сей ответ, положили на следующее утро идти к Киеву на Святополка и послали киевлянам объявить, если не хотят заодно со Святополком разорение терпеть, то б за него, как клятвы преступника и нарушителя законов отеческих, не вступались.

Святополка робость. Анна княг. Всеволода. Никифор митр.Святополк, уведав, что князи уже идут, а на киевлян надеяться не мог, так как нелюбим ими был, так убоялся, что хотел уйти из Киева. Но киевляне его не пустили и объявили ему: «Поскольку ты сам винен пред братиею, то если уйдешь, больший себе вред и земле Русской, а кроме того нам неповинным разорение учинишь. Того ради оставь высокоумие твое и проси у братьев прощения». И так рассудив, просили княгиню Анну Всеволодову и с нею митрополита Никифора (326) отправиться ко Владимиру, говоря: «Молимся тебе, князь, и братии твоей, ведаем довольно, что Святополк пред всеми вами, братиею своею, погрешил, но ныне он просит прощения, обещая то, что ему возможно, по воле вашей учинить. А мы просим за него и за себя, чтобы войны не начинали и разорение сему престольному отцов ваших и дедов граду не учинили, а вашим неприятелем иноверным радоваться вашим междоусобием причины не дали. Ежели же войну начнете, то все ваши неприятели, восстав, придут на вас и возьмут землю вашу, которую деды и отцы ваши трудом великим и храбростию приобрели и устроили». Княгиня Анна и митрополит, придя, объявленную Владимиру и всем князям просьбу Святополка и киевлян объявили, а при том от себя о братолюбии и о хранении государства пространно увещевали и за Святополка просили. Владимир, выслушав, прослезился и говорил: «Правда, что отцы и деды наши землю Русскую охраняли, умножали и обустраивали, а мы хотим оную разорять, поскольку Святополк с Давидом начали такое зло делать, чего никогда в Руси не бывало, и если ныне их не смирить, то следует опасаться большего зла. Того ради нас неволя и обязанность брать на себя опасность влечет к войне, и невозможно без надлежащего учреждения так просто сего оставить». Но после многих рассуждений с Давидом и Олегом Владимир склонился на просьбу мачехину, так как ее чести ради отца своего почитал, как мать, а также и просьбу митрополита, почитая чин святительский, не ослушавшись, обещали им мир учинить, если Святополк противиться их правильному требованию не будет.

Святополка робость. Мир Святополка с князями. Союз против Давида. Княгиня и митрополит, получив сию отповедь от князей, возвратились в Киев и объявили все Святополку и знатнейшим вельможам. Святополк же был в великом страхе, опасаясь более всех Владимира, как ему Давид вкоренил, и хотя княгиня, митрополит и бывшие с ним вельможи уверяли, что Владимир более прочих о нем сожалеет и о мире старается, но он не мог им от страха великого верить. Однако ж все вельможи согласились мир учинить и с тем ко Владимиру послали, чтоб прислали послов для учинения договора. Потому князи послали послов своих в Киев, и оные после многих прений учинили договор на том, что Святополку идти самому на Давида, как смутителя, и его, поймав, отдать князям под суд или, изгнав из Владимира, Василька освободить и область его со всеми убытки возвратить. И, оное утвердив с обоих сторон клятвою, разошлись.

Надзирание училищ, Давида коварство. Сильвестр в пересылке к Васильку. Всеволодский гр. Шепол. Васильковы замыслы. Давида непостоянство. Венгры в помощь. Бужеск. Давида робость. Болодаря храбрость. Василько освобожден. Василько содержан был во Владимире в том же доме, как я прежде сказал, и крепко его стерегли, не допуская к нему никого, чтоб не мог он ни о чем уведать или с князями сношение иметь. И когда приблизился пост великий, случилось мне быть тогда во Владимире смотрения ради училищ и наставления учителей. Князь Давид Игоревич, уведав, что князи, совокупясь, Святополка к миру принудили и все на него согласились, пришел в великий страх и стал думать, как бы с Васильком помириться и Владимира не лишиться. В одну ночь прислал за мной князь Давид, и когда я к нему пришел, сидел он в совете с боярами своими и объявил мне: «Сей ночью приказывал ко мне Василько чрез Улана и Колчу так: ныне слышу, что Владимир и Святополк идут на Давида, ежели бы Давид послушал меня и позволил мне послать ко Владимиру моего человека, то ведаю и надеюсь твердо, что Владимир просьбу мою не презрит и не пойдет на пролитие крови, но, умирясь по правости, возвратится. И хотя я прихода их не страшусь, но для целости и покоя Русской земле не отказываюсь мир учинить. Того ради пойди ты к Васильку с сими моими людьми и скажи ему, если он хочет людей своих послать ко Владимиру и его, смирив, возвратит, то я обещаю дать Васильку город, который ему люб, Всеволодск, Шепол или Перемышль». С сим приказом пришел я к Васильку и объявил ему весь приказ Давидов. Василько, выслушав, отвечал мне: «Дивлюсь, что Давид мне так странное приказывает, ибо я к нему с такими речами не посылал и оным его людям не говаривал, да и говорить мне невозможно, поскольку я о том, где Святополк и Владимир и что делают или делать хотят, ничего не ведаю и ведать не могу. И однако ж, слыша ныне, если то так есть, то надеюсь, если пошлю ко Владимиру просить, чтобы ради меня крови христианской не проливали, может, меня послушает и мир справедливый учинит. Но более дивлюсь, что Давид дает мне из моих городов любой выбирать, а прочими моими, Теребовлем с другими, хочет сам неправо владеть, которые нам с братом Володарем издавна даны и на съезде в Любиче всеми князями оставлено и клятвою утверждено». После сего, помолчав немного, сказал мне: «Пойди и скажи Давиду, чтоб прислал ко мне Кулмея, оного я хочу послать ко Владимиру». И я, придя, сказал, но