Руна смерти - [35]

Казалось бы, на этом можно было поставить точку.

Но вот в конце ноября оберштурмфюрер СС Вилли Юлинг в сопровождении двоих помощников вылетает на Итальянский фронт с заданием уже по-тихому накопать в монтекассинском деле что-нибудь такое, что позволило бы рейхсфюреру воткнуть это в виде длинной занозы в жирную задницу рейхсмаршала. В том, что Геринг, этот известный всему миру крохобор и любитель драгоценностей, этот собиратель картин и замков, поживился и здесь, Гиммлер почти не сомневался. И даже если это не так, не будет ничего зазорного в том, чтобы создать у фюрера такую видимость. Пусть ненавязчиво, пусть прозрачно, но намекнуть ему еще раз (как известно, вода камень точит), что вместо того, чтобы защищать Германию от вражеских бомб, наци номер два в ущерб планам фюрера греет руки везде, где только можно.

Понимая, что такие задания выпадают далеко не каждому Юлинг, сидя в пассажирском салоне «хейнкеля», обдумывал на подлете к посадочной полосе римского аэропорта Дель Убе план дальнейших действий.

Но уже в Риме его ждала неожиданно скорая удача. В Вечный город он прибыл в строгом гражданском костюме, светло-сером пальто и шляпе под видом сотрудника имперской палаты изобразительного искусства с документами, подписанными не только ее главой Адольфом Циглером, но и самим Гебельсом. Он был принят парой кардиналов, побеседовал с главным смотрителем церковных ценностей и утвари собора Святого Петра и даже умудрился осмотреть часть старых книг и рукописей из осажденного аббатства, которые еще не были распакованы. Благодарные немцам священники и монахи ничего не скрывали от молодого ученого и искусствоведа. И уже на второй день пребывания Юлинга в Риме вдруг совершенно неожиданно выясняется, что часть монтекассинской библиотеки, примерно тысяча бесценных томов древних философов и раннехристианских богословов, пропала. Она то ли по недосмотру не была вывезена из аббатства, что совершенно невозможно в отношении книг такой исключительной ценности, то ли была отвезена в другое место, то ли… Но о третьем варианте не хотелось и говорить. С примерной описью пропавших раритетов Юлинг мчится в монастырь, на самых подступах к которому по ту сторону линии Густава стоят 5-я американская и 8-я английская армии (а с ними невообразимый сброд из индийских, новозеландских, южноафриканских, французских и даже трех польских дивизий).

Под видом всё того же работника имперской культуры он в башне Святого Бенедикта выясняет у аббата Диамаре, что содержащиеся в описи фолианты были отправлены такого-то числа в двенадцатой по счету машине. В записях аббата были даже отмечены имена немецкого водителя и сопровождает его груз монаха. Юлинг разыскивает ремонтный батальон танковой дивизии «Герман Геринг» и, предъявив служебный жетон сотрудника государственной тайной полиции, забирает «на пару часов» означенного солдата. Прихватив с собой и монаха, он отвозит обоих в полуразрушенный городок Кассино, где их в условленном месте поджидают два агента его группы. Здесь, в брошенном доме на окраине городка, недавний работник культуры со зверским видом выбивает из худощавого, болезненного вида солдата и довольно упитанного монаха с выбритой тонзурой на макушке всё, что ему нужно. На портативной пишущей машинке, привезенной с собой из Берлина, составляется ряд документов с датами и подписями. Часть бумаг с подписями была заготовлена еще в Риме.

К исходу третьего дня своего пребывания в Италии Юлинг держал в руках пусть тонкую, но очень ценную, как ему казалось, папку из черной кожи, с серебристым оттиском в виде имперского орла. В ней были показания шофера и толстого монаха, записи бесед с церковниками, копии некоторых описей и расписок и его собственный отчет. Во всем просматривался сознательный умысел некоего высокого должностного лица из командования итальянской армейской группировки. А этот умысел не мог возникнуть иначе, кроме как по личному распоряжению рейхсмаршала.

Вернувшись на следующий день в Рим, Юлинг узнал, что вылет самолета на Берлин задержится по погодным условиям до утра. Оставив в гостинице вещи, он отправился побродить по Вечному городу, в котором побывал однажды с короткой экскурсионной поездкой в годы своей учебы в орденсбурге.

Погода была действительно нелетной. На улицы и парки опустился тяжелый, неподвижный туман. Прохожих почти не было, и пустынные развалины римского форума, размытые и обесцвеченные белой пеленой, выглядели таинственно. Юлинг бродил по аккуратным дорожкам между камней и мысленно пытался слиться с эпохой, свидетелями которой они являлись. Подойдя к Траяновой колонне, он стал обходить ее, рассматривая винтовой барельеф. Его взор поднимался всё выше, пока окончательно не утонул в пелене, растворявшей вершину. Казалось, покорной вереницей в вечность уходили все те, кто был высечен на этих мраморных дисках. «Siс transit gloria!..» Сколько раз экскурсоводы произнесли здесь эту или подобные ей фразы…

— В такую пору особенно магически выглядит Колизей, — вдруг услышал он негромкий голос стоявшего поодаль пожилого человека в длинном пальто и широкополой шляпе. Фраза была произнесена по-немецки.