Руна на ладони-1 - [28]
И Света, заспанно жмурясь, кое-как поднялась. Убрала поднос, вцепилась в сундук, дернула его в сторону двери.
Ничего не вышло — тот оказался намертво прикручен к полу.
Она с печальным вздохом снова повалилась на постель. Но едва растянулась на мехах, приятно теплых после прохладного ветерка, гулявшего наверху, осознала, что можно хотя бы поставить поднос под дверь. Та открывалась внутрь, и если Ульф решит зайти, миски загремят…
Пришлось снова вставать.
***
На палубе Ульф проторчал до рассвета.
Все-таки нюх оборотня — большое подспорье, когда идешь ночью вдоль побережья. С земли долетают запахи, да и нутром чуешь, что скоро мыс, а за ним пара мелей, и пора отжать правило влево…
«Черный волк» всю ночь шел вдоль побережья Эрхейма, забирая к югу. А на рассвете Ульф высмотрел в тающей мгле желтые глазки — горели сигнальные огни на двух башнях Рюндсвеллира, одной из морских крепостей Эрхейма. И положил драккар на курс, ведущий к юго-западу, в сторону Хрёланда.
Потом он кликнул наверх пару человек, и оставил их на носу корабля, присматривать за морем. А сам спустился вниз — в его присутствии на палубе больше не было нужды, драккар на полном ходу уходил от берега, с его мелями и подводными скалами. Сигвард, ещё перед рассветом сменивший на правиле Торфреда, умел держать курс по компасу не хуже самого Ульфа…
Он собирался поспать немного и снова выйти на палубу — но ноги сами свернули к его каюте. Благо дверь была рядом с лесенкой. И Ульф уже протянул руку к створке, когда ноздри вдруг уловили запах еды. Близко, очень близко. Мясо, сыр, хлеб, намазанный подтаявшим соленым маслом. Яблоко.
Он присел на корточки возле собственной двери, принюхался получше. Запах шел снизу.
Значит, Свейтлан поставила поднос у порога, подумал Ульф. Сообразила.
Он коснулся когтем створки, чуть нажал, заставив её приоткрыться на палец, не больше. Край подноса высунулся из-под двери. Ульф прихватил одной рукой бортик подноса, другой — створку, снизу, над палубой. Мягко нажал…
А потом, когда поднос оказался достаточно далеко от порога, скользнул в каюту.
Свейтлан спала. Шарик альвова огня, горевший в углу, освещал девушку, лежавшую на левом боку, как-то по-ребячески поджавшую согнутые руки и ноги. Волосы в слабом свете казались темней, чем днем. Легкие веснушки побледнели…
И спала она одетая. Опасалась его? Ульф вдруг с усмешкой подумал — один из ножей, что он сам ей дал, сейчас наверняка припрятан под мехами, на которых она лежит.
Поднос, одежда… его тут ждали. И это только раззадорило Ульфа.
Он сделал ещё один шаг, растянулся на досках рядом с собственной постелью. Того, что Свейтлан проснется раньше, чем это нужно, Ульф не опасался — та слишком устала.
У женщин, насмешливо подумал он, кончиком когтя осторожно отводя волосы с её щеки, разум и тело иногда пребывают в несогласии. Тело уже готово на все, поскольку у него те же желания, что и у зверей — а разум ещё упрямится. Не хочет смиряться, чего-то требует.
У Свейтлан, похоже, та же беда. Её тело уже согласно. Как запах, так и гривна, остававшаяся прохладной после его прикосновений, это подтверждали. А вот душа Свейтлан упрямилась…
Хотя бывают, конечно, и такие девицы, у кого разум и тело желают одного, как у зверей, мелькнуло у него. Но зачем утруждаться, оставаясь человеком — если та, что рядом, мыслит по-звериному?
С этой стороны Свейтлан ему подходила, вот только разногласия между разумом и телом у неё были уж слишком велики. И клыки её заметно пугали — хоть этот страх и не доходил до яростного отвращения.
Ульф неслышно фыркнул. Губы Свейтлан были уже рядом. Ну, пусть сначала почувствует его поцелуй — а уж потом проснется и повозмущается.
Он коснулся её губ медленно, осторожно. Надавил языком, раздвигая. Потом нажал подушечкой пальца на подбородок, заставив ещё шире открыть рот…
И тут потерял голову. Хоть и принял решение подождать до завтра, поскольку она пока не была готова смириться с тем, что попала сюда. Но одна рука, словно сама по себе, облапила Свейтлан сверху, вторая подлезла ей под бок.
А следом навалились ощущения. Запах. Мягкость под его руками. Пряди волос, в которые он запустил пальцы.
И тихое, мерное дыхание, сквозь которое пробивался стук сердца — слух оборотня был достаточно острым, чтобы его уловить.
Что забавно, ему понравился даже ритм, который её сердце выводило. Завораживающий. Успокаивающий. Правда, потом он участился…
Света проснулась от того, что её кто-то целовал. Довольно-таки нагло обняв — и даже немного завалив на себя.
Ульф все-таки пришел, спросонья подумала она. И несколько мгновений, прежде чем поступить как следовало, лежала неподвижно, плавая в полудреме, смешанной с удовольствием.
После двух дней на ногах, одного в своем мире, второго в чужом, сознание было затуманенным. Сонным. А рот Ульфа горячим, и ласка его языка на удивление нежной. Один из клыков упирался в её нижнюю губу, но ощущение оказалось совсем не болезненным, скорее наоборот.
А вот возьмет да и сдвинет челюсти, уже вполне ясно подумала Света. Вот тогда и будет больненько.
Ей вдруг стало страшно. Настолько, что она замерла, боясь пошевелиться. Решила — пусть сначала закончит целовать, тогда уж и…
Ну что за день сегодня? Сначала сумасшедшая старушка, потом на грубого продавца нарвалась, в луже извалялась и, под конец, попала в другой мир. Говорящие змеи и Хозяева леса после такого уже как-то не удивляют.
Что для вас значит неудачно съездить на дачу? Сломать ногу, испортить настроение, устать? У Даши же обычная поездка «на картошку» способна привести к более кардинальным изменениям в жизни. А то, что процессе поисков счастья нужно обрасти перьями и начать «каркать», так это временный побочный эффект, не более того…
Лиза отличается крепкими нервами, добрым сердцем, здоровым скептицизмом и уверенностью в себе. По крайней мере так она думала пока кто-то очень влиятельный не решил, что он в праве решать ее судьбу. Что дальше? А дальше будет другой мир, мужчина, от близости которого сердце бьется чаще, вселенское зло, враги, разбитое сердце и целая куча тайн. Вот только все это не важно, когда ты дочь огня…
Как выжить и остаться самой собой, когда на тебя открыт сезон охоты? Это почти невозможно. Вот только у Альки есть родные, да и ее собственный внутренний зверь уже начеку…
Балансировать между жизнью и смертью тяжело всегда, а когда грани между любовью и ненавистью стираются – это сделать сложнее вдвойне. Как понять, кто друг, а кто враг, как не потерять себя, если люди предают, а хищники нет? Может стоит найти грань между всеми этими понятиями и научиться на ней балансировать? К тому же чужой, хоть и уже почти привычный мир немного пугает, а Смерть все чаще заходит в гости…
Как поступить, если встретила оборотня, попавшего в беду? Помочь или пройти мимо. Каждый решает сам. Настя не умеет оставаться в стороне, ведь она тоже не вполне человек…
11 февраля 1985 года был убит Талгат Нигматулин, культовый советский киноактер, сыгравший в таких фильмах, как «Пираты XX века» и «Право на выстрел», мастер Каратэ и участник секты, от рук адептов которой он в итоге и скончался. В 2003 году Дима Мишенин предпринял журналистское расследование обстоятельств этой туманной и трагической гибели, окутанной множеством слухов и домыслов. В 2005 году расследование частично было опубликовано в сибирском альтернативном глянце «Мания», а теперь — впервые публикуется полностью.
Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.
Все решили за нее. Ей суждено стать инкатором — безжалостным олицетворением королевского правосудия. Занять должность, одно название которой вызывает у людей суеверный трепет. Но сперва ее наставникам нужно полностью изменить ее взгляды на жизнь, привить ей новые идеалы и принципы. Жизнь доброй и впечатлительной девочки превращается в кромешный ад, в котором зверские пытки и убийства — повседневность, а любовь и дружба — строжайшие табу. Все, что ей дорого, немедленно уничтожается ее учителем, ведь инкатор, имеющий привязанности — слабый инкатор.
Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.