Румо и чудеса в темноте. Книга II - [42]

Как только Фрифтар скрылся в своём убежище, у Гаунаб начался припадок бешенства невиданной силы. Обезьяньи визги разлетелись по всему театру, король одним огромным прыжком перепрыгнул с трона на защитную стену, стоящую вокруг его ложи, схватил за горло лучшего из своих солдат-стражников – крупного кровомясника, в два раза больше самого короля – и мощным рывком втянул его через ограду в ложу. То, что там дальше произошло, было похоже на события, развивающиеся в клетке с дикими хищниками, в которую упал неосторожный зритель. Кровь брызгала во все стороны, а народ визжал в восхищении. В городе бродило множество слухов о припадках монарха, но кроме придворных их никто никогда не видел. Этот же припадок превосходил все ожидания зрителей. Гаунаб не успокоился, пока не вырвал из солдата последний кусочек жизни. Затем маленький король лёг на труп и уснул крепким сном.

Фрифтар выбрался из-под трона. Публика была вне себя, все вытягивали шеи, что бы увидеть облитого кровью сумасшедшего. Главный советник склонился над спящим Гаунабом и ухмыльнулся. Судьба в очередной раз приятно его удивила.

Заложники

Укобах и Рибезел шагали вперёд, а Румо шёл за ними, припугивая их зажатым в кулаке мечом.

– Ты же понимаешь, что шлёшь нас на верную смерть, – сказал Укобах.

Румо не ответил.

– Меня они бросят в материнский суп, – причитал Рибезел. – А Укобаха пошлют в Театр красивых смертей. Мы же – государственные изменники.

– Где Рала? – строго спросил Румо.

– Мы же тебе уже тысячу раз говорили, – простонал Укобах. – Мы не знаем никакой Ралы. И других вольпертингеров мы тоже не знаем. Мы видели только Урса Снежного в театре, больше никого.

– Расскажите мне побольше о театре! – приказал Румо.

– Ещё раз? Но ты уже всё знаешь! – простонал Укобах. – О Геле, о городах-ловушках и обо всём проклятом подземном мире тебе сейчас известно больше, чем большинству гелцев. И всё равно ты хочешь затащить нас в этот ад назад. Это же наш смертельный приговор!

– О пощаде не может быть и речи, – сказал Румо.

Рибезел резко остановился и повернулся.

– Знаешь что? – сказал он. – Мне кажется, что ты не такой жестокий, каким ты себя пытаешься показать. Ты, в общем, нормальный парень.

Румо и Укобах тоже остановились.

– Ах, так? – сказал Румо. – На самом деле?

– Да, на самом деле. Если бы ты был таким хладнокровным, то уже давно бы убил одного из нас, чтобы испугать другого. Зачем следить за двумя пленниками, если можно и за одним? По-настоящему жестокий парень сделал бы это именно так.

– Рибезел! – воскликнул Укобах. – Не подсказывай ему глупых идей!

Румо задумался.

– Укобах, Рибезел! – сказал он вдруг. – Я хочу представить вам двух моих друзей.

Оба посмотрели друг на друга: кроме них и Румо поблизости больше никого не было.

Румо протянул к ним меч и двое приятелей отскочили в сторону.

– Не бойтесь! – и он указал на расщеплённый двойной клинок. – Это мои друзья. Это – Гринцольд. А это – Львиный зев.

– Наоборот! – возмутился Львиный зев.

Укобах и Рибезел прижались друг к другу. Вольпертингер, кажется, не был злым, но он был сумасшедшим.

– Львиный зев и Гринцольд, – сказал Румо. – Позвольте вам представить: Укобах и Рибезел!

И он стал размахивать мечом перед лицами двоих приятелей, которые пытались отойти подальше.

– Очень приятно, – сказал Львиный зев.

– Давай их замочим! – прохрипел Гринцольд.

– Они слышат вас, – сообщил Румо своим пленникам, – но вы не можете их слышать. Только я могу их слышать. В своей голове. Понимаете?

– Ну, конечно! – быстро закивал головой Укобах.

– В твоей голове! – согласился Рибезел.

– Они – опаснейшие воины-демоны… самые жестокие, – сказал Румо.

– А вот и неправда! – снова возмутился Львиный зев.

– Правда-правда! – сказал Гринцольд.

– Их мозги были вплавлены в этот клинок. И они разговаривают со мной, – Румо приложил ухо к мечу и задумчиво прислушался.

Укобах и Рибезел усердно продолжали кивать.

– Да, – сказал Румо, – непредсказуемые парни. Кровожадные. Беспощадные. Я нахожусь под их чарами и должен делать всё, что они скажут. Это старое…проклятие.

– Мы понимаем, – сказал Рибезел. – Проклятие.

– Поэтому, если бы всё зависело только от меня, то я сейчас же отпустил бы вас на все четыре стороны. Но теперь я вынужден спрашивать Гринцольда и Львиный зев.

– Ну, конечно!

– Само собой разумеется!

Румо пробурчал что-то невнятное в клинок, а затем опять приложил его к уху. Внимательно послушал и несколько раз кивнул, а затем опустил меч вниз.

– Гринцольд и Львиный зев сказали, что если вы не будете меня слушаться, то я должен заставить одного из вас съесть другого, – сказал Румо.

– Неправда! – закричал Львиный зев.

– Хотя я этого не говорил, – сказал Гринцольд, – но идея мне нравится.

Румо пожал плечами:

– Мне очень жаль, что вы должны привести меня в Гел. Но это проклятие, понимаете…

Укобах и Рибезел снова закивали.

– Хорошо, мы приведём тебя в Гел! – вздохнул Укобах. – Но это всё равно бессмысленно. Нет ни одного входа в город, у которого бы не стояла охрана. И тебя, вольпертингера, они схватят сразу же. Мы должны были подделать королевские документы, чтобы выбраться из города. Ты идёшь на собственную казнь. И ведёшь нас с собой.