Румбо - [15]

Шрифт
Интервал

— Сегодня вечером «резкий» маскарад намечается, я приглашён… думал, ты тоже?

— Возможно… я не проверял сквозную почту. Не до резкого мне сейчас. Для того и тебя позвал: посоветоваться.

— Ясно, что не «либидо» сосать, — сдержанно сверкнул кабелем 99999.

— Не «либидо». А хуй. Соси, давай!.. впрочем, шучу. Шучу, а мне ведь не до шуток. Только что ознакомился с результирующим файлом анальной разведки: положение очень серьёзное.

— Что такое? опять Д%?

— Они строят сетевые бригады. Вербуют отчаянных, недовольных старейшинами румбо, снабжают микро-чипами, сурьму молотят по-разному.

— Но у вас же есть канал информации… хотите сказать, что до сих пор не внедрили лазутчиков? Собери Совет ХХХ, требуй дать вам АА-полномочия… я поддержу вас… организуйте локальную некро-атаку — и о-п!

— Это всё так, так! — свинцово загремел Бнильбо, — лазутчики давно действуют, но мы не поспеваем за ними! Всюду опаздываем! Службы неповоротливы, на каждой ратификации системы повисают… а таких ратификаций даже для самой простой оборонной инициативы требуется не менее полутора тысяч… можешь себе представить?

— Раздутый административный аппарат? Это мне знакомо, — усмехнулся 99999, — пока не перешёл на легко-сплавные маятники, так и рубил тупым лезвием. А потом заменил весь каркас на бледноголовых — и дело продвинулось феноменально!

— Прописные истины заставляешь меня повторять: бледноголовым выше BB путь закрыт. Это — совсем не та категория граждан. Тотальная роботизация считается стратегией высоко-рисковой.

— Высоко-рисковой… вы же не на бирже играете. За роботами — будущее, это же очевидно. У меня 4 жены — последнее поколение. Я — счастливый семьянин, как ты знаешь. И Д% использует бледноголовых вовсю…

— Блядь, не до этого сейчас, говорю тебе! — сверкнул кабелем Бнильбо. — Роботы-хуёботы. Это сейчас не поможет. Они уже готовы осуществить дерзкий план: массовое убийство грибных чиновников.

— Так усильте защиту. Неужели нет возможности?

— Защита давным-давно усилена… Боюсь, у нас остаётся единственный выход…

Напряжение повисло над треугольней, подёргиваясь, словно человек в петле.

Треугольня ускорилась, стрелы её свились мерцающим диском, исходя маслянисто проникающим зудом.

— Разотождествление? — тяжело-цепочно переспросил Румберт, — тогда чего де вы ждёте?

Бнильбо вздрогнул всем телом, так что треснувшая искра едва не погасила влагалище статуи.

— Не ждал от тебя такого вопроса, — наконец проскрипел он фольгой.

Био-плинтус по углам помещения налился кровью и едко вспотел.

— Разотождествление грозит Грибам коррозией! — хруст фольги превратился в повизгивание спорой ножовки, — фактически оно означает начало 3-ей Главной Шизопровокации, а мы не можем позволить себе такой риск! До 3-ей не доходили ни разу, а большинство колупальщиков говорят о возможности полной молекулярной отдачи! Это значит: конец всему, всем начинаниям… откат к дозимним временам, к homo-эре… Не возьму в толк, почему вынужден объяснять тебе эти прописные истины… или ты, 99999, забыл, каково пришлось нашим предкам в фазу Изъятия Тяжести? Или ты не слыхал о Железной Коросте, не надевал био-бублик на головку калача?

— По био-бубликам ты у нас большой специалист, — позволил себе высверлить Румберт, но Гриб со скрежетом оборвал его:

— Шелестишь?! Сурьму, блядь, молотишь?!

— Остынь! ррръ! ррррръ! — 99999 выстроил защитную рамку из кишечного газа, — что с тобой, Глег? Ты теряешь твёрдость и выкрашиваешься как бритва…

— Побыл бы ты на моём месте, спец-сплав, — прокатил чугунный шар по жести Бнильбо, — известно ли тебе, что две фазы назад был затянут чёрным магнитом, а затем измельчён заживо АА-барон Гриб-209 Пубертат де Радиоклон? А о том, что за пару пунктов до твоего появления я получил извещение о преждевременной кончине моего двойника Барбитуридзе? И просверлить тебе эту смерть? У шахты отвердителей его встретили двое неизвестных румбо и порвали голову болгарками! Ты уверен, что завтра — не твоя очередь? Я насчёт себя — не уверен.

— Калом дышишь… — укоризненно подпалил магний Румберт, — с каких это пор парни из ЛОУ (Летучий Отряд Уебанов — примечание елдоредактора) не могут раскатать сгусток ржавых проходимцев? С каких это пор Гриб срывает резьбу и гоношится? Кто реально сейчас покусится на закон о Распаде? Жертвы 2-ой Шизопровокации? Их в рамках меньшинство. Соратники Наебнибалдая? Все они из самой гнилой части спектра, и кроме клана Тощих, реальной силы за ними нет: бронзовые прапорщики не в счет… Остаются бледноголовые. Но здесь всё в твоих руках. С чего весь этот шелест?

— Блажен, кто верует, — визгливо пропилил Бнильбо, — да будет тебе известно, что Наебнибалдая короновала АА-семья Тугоплавких, а костяк Д% составляют, как выясняется, лучшие сплавы! Да будет известно, что один из бронзовых прапорщиков уличён в подключении к некро-каналам, а моему личному стражу кокона недавно расплавили голову!

Румберт некоторое время молчал, а затем издал глухой внутренний скрежет: словно затворил тяжелый засов глубоко в утробе своей.

Неожиданно треугольня ответила ему тихим как шипенье змеи зудом соприкосновения резца со стальной заготовкой. Особое Отверстие (00) выпустило апельсиновую искру, и на долю пункта явило взору мыслящих зев.


Еще от автора Георгий Злобо
Бесплатное порно

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Змеи и серьги

Поколение Джей-рока.Поколение пирсинга и татуировок, ночных клубов и буквального воплощения в жизнь экстремальных идеалов культуры «анимэ». Бытие на грани фола. Утрата между фантазией и реальностью.Один шаг от любви — до ненависти, от боли — до удовольствия. Один миг от жизни — до гибели!


Битва за сектор. Записки фаната

Эта книга о «конях», «мясниках», «бомжах» (болельщиках СКА, «Спартака» и «Зенита»), короче говоря, о мире футбольных и хоккейных фанатов. Она написана журналистом, анархистом, в прошлом - главным фаном СКА и организатором «фанатения» за знаменитый армейский клуб. «Битва за сектор» - своеобразный ответ Дуги Бримсону, известному английскому писателю, автору книг о британских футбольных болельщиках.Дмитрий Жвания не идеализирует своих героев. Массовые драки, бесконечные разборки с ментами, пьянки, дешевые шлюхи, полуголодные выезды на игры любимой команды, все это - неотъемлемая часть фанатского движения времен его зарождения.


Бундестаг

«Пребывая в хаосе и отчаянии и не сознаваясь себе самому, совершая изумительные движения, неизбежно заканчивающиеся поражением – полупрозрачный стыд и пушечное ядро вины…А ведь где-то были стальные люди, люди прямого рисунка иглой, начертанные ясно и просто, люди-границы, люди-контуры, четкие люди, отпечатанные, как с матрицы Гутенберга…».


Про батюшку

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Питер – Сан-Франциско

 Согласитесь, до чего же интересно проснуться днем и вспомнить все творившееся ночью... Что чувствует женатый человек, обнаружив в кармане брюк женские трусики? Почему утром ты навсегда отказываешься от того, кто еще ночью казался тебе ангелом? И что же нужно сделать, чтобы дверь клубного туалета в Петербурге привела прямиком в Сан-Франциско?..Клубы: пафосные столичные, тихие провинциальные, полулегальные подвальные, закрытые для посторонних, открытые для всех, хаус– и рок-... Все их объединяет особая атмосфера – ночной тусовочной жизни.


Дорога в У.

«Дорога в У.», по которой Александр Ильянен удаляется от (русского) романа, виртуозно путая следы и минуя неизбежные, казалось бы, ловушки, — прихотлива, как (французская) речь, отчетлива, как нотная запись, и грустна, как воспоминание. Я благодарен возможности быть его попутчиком. Глеб МоревОбрывки разговоров и цитат, салонный лепет заброшенной столицы — «Дорога в У.» вымощена булыжниками повседневного хаоса. Герои Ильянена обитают в мире экспрессионистской кинохроники, наполненном тайными энергиями, но лишенном глаголов действия.