Руль истории - [85]
До сантиментов ли тут? До адвокатских ли словоблудий?
Если у чиновника с окладом в полста тысяч особняк стоимостью в сто миллионов — какой адвокат заставит поверить, что этот чиновник работал честно? Если по закону такого нельзя наказать — стало быть, дерьмо ваши законы, вот и весь сказ.
Много ли сейчас уважения к белиберде, с помощью которой отмазывают от ОЧЕВИДНО заслуженного наказания генералов-взяточников, чиновников-убийц и бизнесменов-воров?
Не отмазывайте — и народ мигом избавится от столь нелюбимого президентом правового нигилизма. А будут отмазывать — и ничего ты с этим нигилизмом не сделаешь, хоть каждый день по ТВ камлай на всех программах.
Но ведь тогда, в эпоху ГУЛАГа, было еще хуже. Было практически ОЧЕВИДНО для огромного количества честных и работящих людей, что с помощью этой белиберды, слюней да соплей о правах, враг пытается ослабить или вовсе подорвать нашу способность защитить и себя в собственном доме, и своих во всем мире. И не защитить даже, но просто-таки спасать от неминучей смерти, то ли нищей и голодной, то ли в холодном застенке. Подонки, которые пользуются самой грубой силой, чтобы давить НАШИХ, понимают только язык силы, словами их не усовестишь, они кого хошь переговорят, у них сверхпонтовые дипломы. Значит, все, кончен разговор.
Вот, например, как ловко объяснил окончательное предательство Чехословакии настоящий джентльмен (стоит только в лицо взглянуть), выпускник элитнейшего Бирмингемского университета Невил Чемберлен. Уже состоялся Мюнхенский сговор. Уже вышел из самолета благородный седой премьер, уже помахал в воздухе листком бумаги с договором, которым Гитлер наутро подтерся, уже произнес знаменитую фразу «Я привез мир нашему поколению» (странно, что ему тут же к трапу нобелевскую премию мира не выкатили). Уже от былой страны и так остался огрызок — но и тот не дает фюреру покоя. Однако ж по Мюнхену Британия гарантировала защиту этого огрызка в случае «неспровоцированной агрессии» (впрочем, про себя тут же оговорившись, что «решение вопроса о том, что представляет собой неспровоцированная агрессия, сохраняется за нами»)[32]. И вот с подачи фюрера словаки поднимают восстание за, понимаете ли, независимость от чехов. И при этом якобы дурно обращаются с немецким населением (правда, английский консул в Брно докладывал: в городе, где по сообщениям немецкой прессы кровь льется рекой, на самом деле все спокойно)[33]. И вот Гитлер оккупирует остаток Чехословакии — как водится, для защиты немцев от местных шовинистов и коммунистов. Ну ведь и ежику же все понятно! Но официальное слово Великобритании таково: «Декларация о независимости Словакии покончила изнутри с тем государством, незыблемость границ которого мы гарантировали. Правительство Его Величества не может считать себя далее связанным этим обещанием»[34].
Ну о чем, скажите на милость, с такими гнидами честному рабочему человеку разговаривать?
Не зря в последние годы так популярна фраза: и эти люди запрещают нам ковырять в носу?
А вспомнить, кстати, заявление академика Сахарова на первом съезде народных депутатов СССР о том, что в Афгане наши вертолеты добивали с воздуха наших же солдат, чтобы те не попали в плен к душманам. Вот как неколебимо оценивал в мемуарах сам великий правозащитник свой тогдашний подвиг: «Я упомянул о тех сообщениях, которые были мне известны по передачам иностранного радио. Я чувствовал свою моральную правоту, хотя меня при этом в дискомфортное состояние ставило отсутствие документальных подтверждений (нет их и сейчас). …На всех тех, кто смотрел передачу по телевидению или был в зале, эта сцена произвела сильное впечатление. В один час я приобрел поддержку миллионов людей…»[35]
Выражение-то какое нашел бережное: дискомфортное состояние! Академическое такое, на европейский манер.
Ну, а насчет поддержки миллионов — вообще умолчу.
Во все времена моральная правота — страшная вещь. Ужасы сталинизма — это, если посмотреть сбоку, всего лишь непреклонная справедливость, приносящая в одночасье «поддержку миллионов людей». Жутенькая идея о классовом чутье, о свободном от буржуазного гуманизма пролетарском правосудии, о революционной целесообразности, которой плевать на формальные юридические доказательства, родилась не на пустом месте и не из одной лишь сатанинской злобности сталинистов.
Настоящая демократия, не сдобренная информационным тоталитаризмом, хороша была для греческих полисов, когда все, кто имел право голоса, могли разом собраться на городской площади, увидеть и пощупать предмет разговора, непосредственно обсудить проблему и решить ее прямым общим голосованием.
Хотя… Даже и тогда именно цветущая демократия Перикла, понадеявшись на свою могучую экономику и подавляющий флот, свободным волеизъявлением упоенных собой обывателей развязала войну с недемократичной Спартой и сокрушительно проиграла ее. И тем спровоцировала кровавый бардак по всей Элладе на много лет, и каждая мелкая демократия с ума сходила от сутяжничества, от нескончаемых, но никому уже не важных обсуждений и воевала с другой, такой же точно мелкой и такой же демократичной.
Что-то случилось. Не в «королевстве датском», но в благополучной, счастливой Российской конституционной монархии. Что-то случилось — и продолжает случаться. И тогда расследование нелепой, вроде бы немотивированной диверсии на гравилете «Цесаревич» становится лишь первым звеном в целой цепи преступлений. Преступлений таинственных, загадочных.
Герой романа — старый большевик, видный государственный деятель, ответственный работник Наркомата по иностранным делам, участвующий в подготовке договора о ненападении между СССР и Германией в 1939 г.
Вячеслав Рыбаков больше знаком читателям как яркий писатель-фантаст, создатель «Очага на башне», «Гравилёта „Цесаревич“» и Хольма ван Зайчика. Однако его публицистика ничуть не менее убедительна, чем проза. «Резьба по идеалу» не просто сборник статей, составленный из работ последних лет, — это цельная книга, выстроенная тематически и интонационно, как единая симфония. Круг затрагиваемых тем чрезвычайно актуален: право на истину, право на самобытность, результаты либерально-гуманистической революции, приведшие к ситуации, где вместо смягчения нравов мы получаем размягчение мозгов, а также ряд других проблем, волнующих неравнодушных современников.
Начало конца. Смерть витает над миром. Одинокий человек с ребенком в умершем мире. Очень сильный и печальный рассказ.
Мир, в котором РОССИИ БОЛЬШЕ НЕТ!Очередная альтернативно-историческая литературная бомба от В. Рыбакова!Мир – после Российской империи «Гравилета „Цесаревич“!Мир – после распада СССР на десятки крошечных государств «Человека напротив»!Великой России... не осталось совсем.И на построссийском пространстве живут построссийские люди...Живут. Любят. Ненавидят. Борются. Побеждают.Но – удастся ли ПОБЕДИТЬ? И – ЧТО ТАКОЕ победа в ЭТОМ мире?
В данный сборник вошли лучшие повести и рассказы Вячеслава Рыбакова — одного из ведущих авторов современной отечественной научной фантастики.Содержание:ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫВода и корабликиДостоин свободыХудожникДовериеВсе так сложноВеликая сушьСказка об убежищеСвое оружиеНоситель культурыЛюди встретилисьДомоседыПробный шарВетер и пустотаДавние потериЗимаВечер пятницыПервый день спасенияНе успетьПрощание славянки с мечтойСмерть Ивана ИльичаТрудно стать богомВозвращенияПУБЛИЦИСТИКАПисьмо живым людямИдея межзвездных коммуникаций в современной фантастикеКот диктует про татар мемуарФантастика: реальные бои на реальных фронтахПисателям — абсолютные гарантииЗеркало в ожиданииПоэт в России больше… чем?Научная фантастика как зеркало русской революцииКамо вставляши?Какое время — таковы пророки.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?