Руль истории - [21]

А все это неизбежно отражается на текущей версии национальной истории. Чтобы упрощенный исторический канон был в состоянии помочь решать новую задачу, ненасильственно объединять и координировать общие усилия в новых условиях, то и дело приходится так или иначе его подновлять.

Это подновление, говоря максимально обобщенно, сводится к маскировке новой задачи и актуальных средств ее решения под традицию.

Само по себе подобное подновление отнюдь не преступно. Оно может быть просто неизбежным, объективно востребованным, благотворным, да настолько, что нельзя его не одобрять. Ну, скажем, пока Русь и Орда противостояли друг другу, существеннейшей составляющей их историй был героизм, хитроумие, непримиримость, проявленные татарами в борьбе с русскими, а русскими — в борьбе с татарами. Это естественно. На этих примерах воспитывались лучшие качества обоих народов. Но, раз уж так случилось, что мы теперь вот уже несколько веков живем в одной стране — и что бы там некоторые ни говорили, достаточно успешно живем, — основным содержанием истории неизбежно стали проявленные татарами по отношению к русским и русскими по отношению к татарам дружелюбие, сочувствие, способность действовать вместе и прощать друг друга, несмотря ни на какие превратности вражды. Лучшие качества обоих народов ориентируются уже на эти примеры. А кто начинает воспевать подвиги нукеров, вырезавших русские деревни, или царских ратников, вырезавших татарские поселения, мягко говоря, не приносит своим народам пользы. Разве только какому-то третьему, заинтересованному в ослаблении первых двух.

Объективные задачи человеческих общностей сменились — и сменилось основное послание, содержащееся в историческом каноне. И всякое сознательное усилие, направленное на помощь такой смене, было, конечно, управлением историей, но было правильным, адекватным реальному положению. Вахтенные крутили руль в том же направлении, в каком поворачивала река. И честь такому управлению и хвала.

Но худо, если канон начинает трансформироваться под решение неадекватных, не поставленных жизнью, не вытекающих из реального исторического процесса, нарочито выдуманных, а то и навязанных извне проблем. Под представления, от которых у любого честного историка волосы дыбом встают.

Чем более упрощенный исторический канон соответствует реальной истории и ее реальным тенденциям и чем большее количество действительных исторических фактов он в состоянии учесть, впитать в себя — тем, при прочих равных, более адекватно, более осознанно и взвешенно ведет себя влекомый своей историей в будущее народ. А вот народ, у которого доминирует искаженный канон своей истории, теряет ощущение реальности и ориентировку. Он начинает напоминать на мировой арене обкурившегося обалдуя, который видит стену там, где дверь, а дверь там, где стена, и потому раз за разом набивает себе синяки на всех местах; только, увы, имея вокруг себя не твердые мертвые стены, а живые соседние народы, он набивает синяки не только себе. Начинает напоминать ЛСД-эшника, который так и норовит шагнуть в окошко, чтобы полетать. Ну, а уж если он решит не пешком передвигаться, и не на крылышках, а сядет за руль своего потрепанного «Запорожца» — тут по всей линии его извилистого движения и другим водителям, и пешеходам мало не покажется. Лучше сразу вызывать усиленный наряд ДПС и, увы, труповозок побольше.

Простенький пример. Люди, для которых героем-освободителем является Ватутин, и люди, для которых героем-освободителем является Бандера — это, как ни крути, люди разных стран, потому что у каждой из них — своя, радикально отличная от другой, история. И в силу того, в ходе каких событий разница возникла, эти страны — изначально и непримиримо враждебны друг другу. Если уж распалили их противостояние в безумной попытке рывком заменить одну историю на другую, люди не успокоятся, они будут друг друга долбить, пока одни вконец не задолбят других или пока между ними успокоительно не ляжет государственная граница.

К слову сказать, той же единомоментной замены одной истории на другую в свое время требовали от России наши кроткие демократы — провести антикоммунистический Нюрнберг, немедля и с позором выкинуть Ленина из мавзолея и пр. Сознательно ли они провоцировали катастрофу — или просто ума палата?

Не суть. Суть в том, что, когда и если такая граница между двумя странами с двумя их историями ляжет, тогда уж чья страна окажется исторически успешнее — тот и докажет, чья история правильнее.

Это очень важный момент.

Страна, живущая в качественно искаженной истории, успеха добиться не сможет ни в чем и никогда. Вот граничные условия допустимого руления историей. Задурить мозги людям на некоторое время можно, но толку с того будет все равно чуть, так что лучше и не пробовать. Мы с нашим историческим материализмом, требовавшим за счет собственного народа кормить и поить всех, кто только намекнет нам о своем стремлении пойти некапиталистическим путем развития, выстрадали эту истину, как никто иной. Исторически дезориентированная страна, хоть пуп надорви, будет все делать невпопад — и дружить, и воевать, и ломать, и строить.