Рукой Данте - [84]
— По-моему, имеются какие-то письма в Ватикане.
— Нет. Ты имеешь в виду так называемые тринадцать посланий. Считается, что они являются копиями писем Данте, существование которых ничем не подтверждено. Кое-кто верит, что они копии подлинных писем. Другие серьезно в этом сомневаются. Так или иначе, но они не претендуют на большее, чем считаться копиями или копиями копий. Можешь поверить, нет ничего.
Но Дэвид не верит. Не хочет верить.
— Я позвоню кое-кому в Италию и сразу же свяжусь с тобой.
— Дэвид…
— Да?
— Делай что хочешь, но, пожалуйста, не говори никому, что разговаривал со мной.
Теперь он уж точно мне не верит. Я закуриваю. Не успеваю докурить, как звонит телефон. Поднимаю трубку, но молчу. Это Дэвид.
— От двух до пяти миллионов за страницу, — сообщает он, — в зависимости от содержания.
Арифметика проста. У меня триста девятнадцать страниц. Два умножаем на триста, получаем шестьсот. Пять умножаем на триста, получаем полторы тысячи. Умножаем каждое число на миллион. Шестьсот миллионов; полтора миллиарда. Округлим, поделим разницу пополам. Пусть будет миллиард.
— А рисунки есть? Мне почему-то всегда казалось, что должны быть рисунки.
— Мечтай.
— Ник.
— Не называй меня больше так.
— Черт. — Голос у него становится совершенно спокойный. — Она у тебя.
— Я позвоню.
— Когда?
— Скоро.
Авеню Матиньон, между Елисейскими Полями и улицей Фобур Сен-Оноре.
«Кристи». Главный консультант по редким книгам и рукописям.
— Оценочная стоимость? — повторяет он за мной.
— Да, — говорю я, — оценочная стоимость.
— Невозможно.
— Невозможно?
— Невозможно. Не с чем сравнивать. Леонардо да Винчи. Кодекс Хаммера, продажа 1994-го. Одна-единственная записная книжка. Хорошо известная, много факсимильных изданий. Ее хотел купить один итальянский банк. Билл Гейтс перебил банк. Торги закончились на тридцати миллионах восьмистах тысячах плюс мелочь. В данном случае такова была бы начальная цена. Это была бы самая дорогая рукопись. Потенциальная цена может быть ограничена только имеющимися у людей средствами. Даже фрагмент, всего лишь фрагмент, мог бы стоить два миллиона долларов.
Я открываю чемоданчик, выкладываю товар. Он тщательно изучает документы.
— Как вам удалось раскопать такое?
Я качаю головой.
— В мои обязанности входит представлять интересы одного очень, очень частного коллекционера.
— Да, конечно. Собственность джентльмена.
— Вот именно.
По возвращении в отель делаю еще несколько звонков. Нью-Йоркская публичная библиотека. Нью-йоркский музей искусств «Метрополитен». Библиотека Пьерпонта Моргана.
Уильям Фолькл, глава отдела и куратор Библиотеки Пьерпонта Моргана, говорит красноречивее других, но как бы от имени всех:
— У нас чрезвычайно богатые хранилища, но не фонды.
Звоню Биллу Гейтсу.
Не принимает. Не отзванивает.
К черту Билла Гейтса!
Дни идут, и каждый новый день удивительнее предыдущего.
Используя разные прикрытия, я связался примерно с парой дюжин институтов и частных лиц. Переезжая из отеля в отель, начинаю получать звонки от незнакомых людей, слышать голоса, которые не могу вспомнить. Голоса не идентифицируют ни себя, ни тех, кого они представляют, но предлагают отличающиеся деталями варианты: часть наличными, часть товарами и услугами. Не имеющие денег музеи интересуются, кого из художников Ренессанса предпочитает анонимный джентльмен, которого я представляю. Библиотеки намекают на редкие книги, пропадающие, к сожалению, с прискорбным постоянством. Кто-то — учреждение, частное лицо или государство — рассуждает о доступе к тоннам чистейшего героина.
Я покупаю устройство определения номера и начинаю отзванивать и вешаю трубку, когда появляются цифры. Некий голос упоминает о надвигающемся похищении крупной партии опиатов в Дармштадте, а когда я звоню по определившемуся номеру, женский голос отвечает по-немецки, что я попал в Институт христианской культуры. Не интересуют ли моего джентльмена молоденькие девочки, или молоденькие мальчики, или вообще какие-то радости жизни? Нет ли среди живущих кого-то, кого он хотел бы перевести в разряд мертвых? Все имеет свою цену, сказали мне, и эта цена может принять любые вообразимые формы.
Слушая голоса-призраки, я наталкиваюсь на сообщения-призраки в прессе. Некий филантроп обнаружен убитым в своей лондонской квартире. Некий ночной сторож обнаружен убитым в нью-йоркском Пассаже. Новые кровопролития в Палермо и в ближайших к нему городах. Некий финансист похищен в Чикаго в то время, когда он занимался сбором средств на искусство. Один куратор в Вене, с которым я успел поговорить, исчез и не появляется уже неделю. И вот еще: некие люди, говорившие по-итальянски, устроили настоящий погром в отеле утопленников.
Я больше не смотрю в газеты. Переезжаю в еще один отель, «Ба-Бро», подальше от Парижа, в небольшой городок Барбизон.
И все равно взгляды незнакомцев вызывают беспокойство. Паранойя — не страх. Паранойя — глубоко скрытая полугаллюцинаторная нервозность.
Плохо быть мертвым и параноиком.
Старый еврей выразил радость по поводу того, что поэт поверил в тайную силу магического числа, и согласился, что веру эту подкрепил факт обнаружения трех островов, один из которых известный им араб считал Итакой, легендарной родиной Одиссея, выбранной им в качестве дома для себя самого.
Множество шедевров создал за свою жизнь знаменитый ювелир Карл Фаберже. Но самыми знаменитыми и по сей день остаются его пасхальные яйца, выполненные по заказам российских императоров Александра III и Николая II. Восемь из них до последнего времени считались безвозвратно утерянными…К владельцу детективного агентства по розыску произведений искусства Ивану Штарку обращается российский финансист Винник. Его цель – найти пропавшие шедевры Фаберже, и Штарк должен сделать это для него – за весьма солидное вознаграждение.
Серия таинственных происшествий, среди которых — исчезновение ученых и странные убийства, совершенные при помощи нейролептика, заставляет Ари Маккензи на свой страх и риск возобновить расследование, преждевременно закрытое по приказу сверху. На этот раз он идет по следу таинственного Вэлдона, мистика и оккультиста. В его логове в доме знаменитого средневекового алхимика Николя Фламеля Ари встречает молодую актрису Мари Линч, дочь пропавшего геолога Чарльза Линча…
Университетский библиотекарь Дэвид Голдберг работает на эксцентричного, пожилого миллиардера, последнее желание которого — оставить потомкам мемориальную библиотеку о себе и своих достижениях. Впрочем, самая запоминающаяся вещь в его деятельности, как случайно обнаруживает Голдберг — тайна большой политики, которая никогда не должна выплыть наружу. Это заговор по фальсификации президентских выборов! За главным героем, систематизирующим архивную информацию, начинается настоящая охота.
Бангкок.Город-мечта. Город-западня…Тропический рай, негласно считающийся мировой столицей проституции и наркоторговли.Здесь полиция состоит на содержании у боссов мафии и хозяев дорогих борделей, а преступления чаше всего так и остаются нераскрытыми.Однако детектив Сончай, бывший уличный бандит, ставший крутым копом, привык добиваться своего. Тем более — теперь, когда на кону стоит не только его профессиональная репутация, но и жизнь его хорошей знакомой Чаньи — самой красивой и элегантной из «ночных бабочек» Бангкока, которую обвиняют в убийстве сотрудника спецслужб США.
Знаменитый физик, один из ассистентов Альберта Эйнштейна, умирает в больнице после жестоких пыток, которым подвергли его неизвестные преступники.Перед смертью он успевает лишь шепнуть своему ученику Дэвиду Свифту странный набор цифр — ключ к последней, не известной миру теории Эйнштейна. И тотчас же Дэвида похищают представители спецслужб, намеренные любыми средствами выбить из него информацию, однако Свифту чудом удается бежать…Вместе со своей давней подругой, известным физиком Моникой Рейнольдс он начинает собственное расследование и обнаруживает: в тайну последней теории были посвящены четверо доверенных ассистентов Эйнштейна.
Насу КинокоГраница пустоты(Kara no Kyoukai)Перевод с японского — Alyeris, Takajun (baka-tsuki.net) Перевод с английского — Костин Тимофей.