Руководство для одиноких сердец - [19]

* * *

Затем Линди беспокойно осмотрела комнату, и на какое-то мгновение я почувствовала себя персонажем мультфильма «Дорожный бегун», которого столкнули со скалы, но он еще не осознал этого и просто висит в воздухе. Именно это со мной и происходило — я висела в воздухе.

— Куда запропастилась эта монахиня? — осведомилась Линди.

— Сказала, что принесет наши документы, но она наверняка удалилась, чтобы не мешать нам. Расскажи мне о своей работе, — быстро произнесла я. — Говоришь, салон называется «Уголок рая»?

Она протянула мне визитную карточку — теперь ее звали Линди В. Макинтайр — и рассказала, что наняла шестерых новых парикмахеров и маникюршу и что недавно салон переехал в новое, более просторное помещение на Маккинли-стрит, которое она оформила сама. Пришлось потрудиться — и немало! — но теперь бизнес приносит доход и заведение напоминает настоящий оазис. К этому она и стремилась — открыть такое место для женщин, где их будут холить и лелеять.

— А как насчет тебя? — поинтересовалась она. — Расскажи, как ты живешь. Муж? Дети? Работа?

Линди оценивающе окинула меня взглядом, и внезапно меня осенило, что она вежлива и доброжелательна, но подругами мы не станем. Это была вежливость парикмахерши, которая стрижет тебя, но не собирается с тобой выпивать или представлять тебя своим детям. И с какой стати я ожидала большего? Мне даже нечего было ей рассказать, чтобы вызвать интерес к себе. Она была успешной, состоявшейся женщиной, а я — что скрывать — неудачницей, которая все еще ищет свое предназначение и надеется, что оно свалится на нее с неба, а этого почему-то не происходит.

И я сказала ей правду: бывший муж сбежал с кассиршей из банка, мать умерла от рака. Моя жизнь показалась мне безнадежно унылой, пока я не вспомнила про перемены к лучшему — я влюбилась в замечательного мужчину, который занимается запчастями для парусников, и у него есть двое чудесных детей-подростков. Я объясняла, что он был женат около двадцати лет, но решил, что настало время принять правильное решение, и что, конечно, подростки — это испытание, учитывая, что материнского опыта у меня еще нет, но с ними так интересно, а Картер говорит, что я им очень понравилась, — и тут Линди перебила меня:

— Давно ты с ним встречаешься?

— Ну… — Я проглотила ком в горле. — Собственно говоря, месяц.

Глаза ее расширились, и мне захотелось взять свои слова назад и перефразировать, потому что, давайте говорить честно, месяц — это всего ничего. Я показала ей фотографию Картера, которую сделала в гавани. Но когда Линди спросила, есть ли у меня фотографии детей, у меня их, разумеется, не оказалось. Нахмурившись, я бессмысленно листала снимки в телефоне. У меня было полно изображений домов, которые я готовила к продаже, снимки мамы в тюрбане, улыбавшейся и машущей мне, но ничего больше. Мама говорила, что мне надо бросить привычку лезть из кожи вон. Я выключила телефон и улыбнулась Линди, и вдруг в голове у меня расцвела прекрасная идея.

— Давай поговорим о волосах, — склонившись к ней, предложила я. — Твои просто роскошные. Такие гладкие! Как так вышло, что у тебя не такие лохматые непослушные кудри, как у меня?

Она изучила мою прическу.

— Тебе нужно кератиновое лечение, — сказала она. — На самом деле у меня такие же волосы, как и у тебя. В домашних условиях это не делается, надо посещать салон дважды в год — и волосы перестанут виться мелким бесом.

— Правда? Никогда об этом не слышала. Как, ты говоришь, это называется?

— Кератин. Лучше ничего не придумано, — заверила она. — Процедура занимает несколько часов, но очень эффективна.

— Спасибо, — поблагодарила я, и мы улыбнулись друг другу. — Смотри-ка, мы сошлись на почве ухода за волосами. Теперь расскажи мне, где ты купила эти офигенные сапоги и такой красивый лак для ногтей… и, кто знает, может, мы навеки станем лучшими подругами.

В ее взгляде почувствовалась неловкость.

— Послушай, — сказала она, — я правда была невероятно рада встретиться с тобой, но, думаю, нам пора идти.

Я остолбенела:

— Но сестра Жермен обещала принести какие-то документы. Будет невежливо, если мы уйдем, не дождавшись ее.

— О чем ты говоришь? Ей нет до нас никакого дела. — Линди сощурилась. — Погоди-ка. Тут что, затевается что-то еще? Она вернется с нашей настоящей матерью или вроде того?

— Нет! Конечно нет. Как бы я хотела, чтобы найти нашу мать было так легко. Сестра Жермен довольно ясно дала понять, что закон запрещает выдавать сведения о ней. И это весьма печально, поскольку я всегда хотела выяснить, кто я на самом деле. — Я откашлялась. — С кем я связана родственными узами. Тебя, наверно, тоже всегда интересовало, кто произвел тебя на свет?

— Ты шутишь? — удивилась Линди.

Я покачала головой.

— Зачем нам нужно знать, кто наша биологическая мать? — сказала она. — Только подумай: эта женщина сдала нас в приют. Скорее всего, она наркоманка, которая случайно залетела и не могла заботиться о детях, поэтому просто избавилась от нас. К чему открывать банку с червяками? — Она снова сняла воображаемую ворсинку с брюк, и лицо ее сделалось таким замкнутым, что у меня сперло дыхание. — Правда. Наверно, я даже ненавижу ее за то, что она сделала. Бросила дочерей.