Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите - [70]

На Земле я целый год упражнялся в работе с манипулятором, поднимая, поворачивая и перемещая крупные объекты, но все равно мы волновались, сильно волновались, что план «А» может не сработать. Поэтому у нас было несколько запасных планов. Если присоединить корабль к стыковочному модулю с помощью маневровых двигателей не получится, то мы попробуем сцепить модуль с кораблем при помощи Canadarm. Так как манипулятор, похожий на пару огромных хирургических щипцов, сконструирован для точного позиционирования объектов, а не для забивания их один в другой, была опасность, что при проведении этой операции манипулятор может сломаться и пятитонный модуль спокойно улетит в космос.

Поспособствовав потере стыковочного модуля во время своего первого космического полета, я бы оказался значительно хуже, чем «минус один», поэтому я очень хотел, чтобы план «А» сработал. К счастью, так и случилось. К концу второго дня экспедиции наверху нашего шаттла торчала огромная башня. Теперь нам оставалось состыковаться со станцией «Мир», которая была похожа на гигантский толстый шест с расходящимися в разные стороны спицами. Одним из недостатков нашей новой пятиметровой башни было то, что она полностью закрывала обзор места стыковки. На Земле мы, конечно, смонтировали тренажер, чтобы отработать эту операцию, и выяснили, что камера, встроенная в «локоть» манипулятора, расположена на той же высоте, что и место стыковки со станцией «Мир». Да, угол обзора был неудачным, но эта камера по крайней мере могла дать нам возможность увидеть картинку.

Фактически вышло так, что эта камера стала нашим ключевым прибором, так как, когда пришло время стыковки, все наши датчики расстояния вышли из строя. Все до единого. Они нам врали, давая ложную информацию о скорости и расстоянии, поэтому у нас не осталось другого выбора, кроме как попытаться выполнить стыковку на глаз, руководствуясь изображением с этой единственной камеры. К счастью, у нас была отличная идея, как это сделать. На тренировках инструкторы настаивали, чтобы мы запоминали показания каждого датчика, начиная с момента сближения и заканчивая стыковкой. Тогда нам это показалось странной идеей, но смысл был в том, чтобы мы отлично понимали, как провести эту операцию в режиме ручного управления.

Тем не менее, как вы можете представить, это были очень напряженные минуты, когда Кен Камерон, командир корабля, выводил Atlantis в нужное положение. Если бы мы приблизились слишком неуверенно, то нас бы отбросило, и тогда для следующей попытки пришлось бы ждать 24 часа, поскольку состыковаться со станцией мы могли, только когда находились над территорией России, когда у экипажа станции есть связь с Центром управления в г. Королев (на станции «Мир» не было непрерывной связи с Землей). В эти 24 часа нам пришлось бы израсходовать некоторое количество топлива, и была опасность еще каких-нибудь неисправностей или поломок, ну и, кроме того, при следующей попытке мы могли столкнуться с той же самой проблемой, и в этом случае нам грозил полный провал нашей миссии. С другой стороны, если бы мы приблизились слишком быстро, мы могли врезаться в станцию и нарушить ее герметичность, и в этом случае весь экипаж станции погиб бы за считаные минуты.

Кен предпочел соблюсти баланс и не перестараться с контролем, но и не слишком расслабляться. Он стремился стать «нулем», просто положиться на свою подготовку и благоразумно оставить попытки как-то выпендриться, когда у нас к кораблю прицеплен огромный нарост в виде стыковочного модуля. И это сработало. Присоединение стыковочного модуля заняло у нас всего на три секунды меньше расчетного времени. Наверное, вы можете представить наше облегчение и предвкушение, когда наконец пришло время открыть люк и войти на станцию «Мир». Триумфальный марш победителей под музыкальную тему из кинофильма «Огненные колесницы» отлично подошел бы для этого исторического момента в международном сотрудничестве.

Вот только мы не смогли открыть люк, как и те, кто с другой стороны долбил по нему со всей силы. Российские инженеры заколотили, затянули и запечатали люк нашего стыковочного модуля, пожалуй, с несколько излишним энтузиазмом — в несколько слоев. Так что нам пришлось сделать нечто по-настоящему космическое: вскрыть люк станции «Мир» с помощью швейцарского армейского ножа. Никогда не покидайте планету без такой штуки.

Когда мы вплыли на станцию, чтобы поприветствовать ожидающую нас команду (у русских считается плохой приметой пожимать друг другу руки через порог, поэтому они ждали, пока мы все окажемся внутри станции), раздался волшебный тихий перезвон колокольчиков. Мне потребовалось одно мгновение, чтобы сообразить, что это звенит старое экспериментальное оборудование, которое было привязано к корпусу корабля и ждало, когда его выбросят или отправят назад на Землю.

Пока мы находились в каком-то переходном состоянии, мы решили быть хорошими гостями: помогать в повседневных делах, не мешаться под ногами и преподнести подарки (в том числе специально изготовленную разборную гитару под названием SoloEtte, на которой мне удалось поиграть как-то вечером, и вся наша команда, состоящая из членов двух экипажей трех разных национальностей, подпевала). Самым сложным оказалось не мешаться под ногами. На станции царила такая суматоха, что перемещение по станции требовало особой осторожности; чтобы попасть из одного отсека в другой, нужно было проталкивать себя через узкие обходные трубы, похожие на гибкие вентиляционные каналы. Это было странное чувство, как будто находишься в кишечнике гигантского, но незлого робота. За те несколько дней, которые мы там провели, я научился делать это быстро, так что стремительно выскакивал из трубы с другой стороны, и поток воздуха заставлял старое экспериментальное оборудование звенеть снова как колокольчики.