Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите - [39]

Тем не менее одна особенность никуда не делась: астронавтам, всем без исключения, свойственна высшая степень состязательности. Наверное, я уже упоминал об этом ранее. Так каким же образом можно собрать группу из крайне честолюбивых людей и сделать ее сверхсплоченной — до такой степени, что эти люди начинают искать возможности помочь друг другу блистать?

Что ж, это почти как собрать команду спринтеров и сказать им, что начиная с этого момента они бегут вечную эстафету. По-прежнему бежать нужно как можно быстрее, только теперь еще необходимо поддерживать и подбадривать своих коллег по команде, чтобы они бежали еще быстрее. Им придется научиться передавать эстафетную палочку без помех и задержек, чтобы шансы следующего бегуна оказались даже выше, чем их собственные.

Одни астронавты переживают такой переход относительно безболезненно. Для некоторых это даже облегчение после десятилетий одинокого стремления к совершенству. Другими же эти изменения воспринимаются тяжело, им приходится фундаментально пересмотреть свою систему ценностей.

Что касается меня, то я был где-то в середине. К моему сожалению, я был из тех отцов, которые редко позволяют своим детям побеждать, — им приходится вырывать победу в честной борьбе. В моей жизни было не так много поступков, о которых приходится сожалеть, но, пожалуй, больше всего я жалею об одном случае. Моему сыну Кайлу было около десяти. Он гордо продемонстрировал мне, сколько раз может проплыть вдоль бассейна под водой на одном дыхании, а я прыгнул в бассейн и проплыл на один раз больше. С моей стороны это был необдуманный поступок и вместе с тем — отличный пример разрушительной силы состязательности. Ведь я не просто «победил» своего сына, я рискнул лишить его веры в собственные силы и разорвать нашу с ним связь.

Парадоксально, но мне потребовалось несколько лет совместной работы с другими очень честолюбивыми людьми, чтобы научиться относиться к успешному достижению цели как к командному спорту. Чтобы воспитать и укрепить экспедиционную модель поведения, а именно — способность продуктивно и с радостью работать в команде в тяжелых условиях, астронавты тренируются выживать в воде и на суше. Я годами проходил подобное обучение в американских и канадских войсках, кроме того, участвовал в экспедициях в пустыни Юты и Вайоминга. Эти экспедиции организовывала National Outdoor Leadership School (NOLS). У каждой тренировки и экспедиции были свои особенности, но все они совпадали в главном: учили выживать в условиях, когда вы находитесь далеко за пределами своей зоны комфорта, причем выживать не только индивидуально, но и группой.

Школа выживания действительно очень хорошо имитирует некоторые стороны космического путешествия. Ведь в обеих ситуациях группа людей оказывается в суровых условиях и перед ними стоят определенные задачи, которые нужно выполнить, рассчитывая при этом исключительно на собственные силы. К примеру, в NOLS мы делились на группы и по очереди принимали на себя командование, а нашей целью было безопасное прохождение пустынного маршрута за 10–14 дней. Мы приобретали достаточно жесткий коллективный опыт, в котором было все: сон в крайне некомфортных условиях, ориентирование на местности, спуск на веревках со скал, поиски питьевой воды и так далее, и это с тяжелыми рюкзаками за спиной.

Я вспоминаю, как во время курса выживания в Юте мы добрались до вершины особенно устрашающего горного хребта. Внизу лежала долина, в которой мы рассчитывали встать лагерем на ночь. Когда мы смотрели вниз, наши сердца сжимались от страха. Казалось, спуститься в эту долину невозможно. Мы все устали и ослабли, и, если бы у нас был выбор прекратить поход и вертолетом эвакуироваться в ближайший «Хилтон», я думаю, большинство согласилось бы не раздумывая. Однако, немного проанализировав наше положение, мы со Скоттом «Доком» Хоровитцем предположили, что можно по одному спуститься по склону, если двигаться по зигзагообразной траектории. Однако если бы мы ошиблись, группа могла бы застрять на склоне, как только стемнеет и быстро снизится температура. А на крутом скалистом склоне мы бы оказались в гораздо большей опасности, чем здесь, на вершине хребта. В общем, вместо того, чтобы пытаться всех уговорить отправиться этим маршрутом, мы со Скоттом сами вызвались разведать путь. Мы убедились, что наш вариант выполним, после чего снова поднялись наверх, чтобы показать остальным, как безопасно спуститься вниз. Урок, который я вынес из этой ситуации: настоящий лидер прокладывает путь и ведет за собой, а не просто грубо навязывает остальным свое мнение. Угрозы, пререкания, соперничество даже в менее рискованных ситуациях — это верный способ уничтожить боевой дух и значительно снизить результативность. Несколько команд НАСА в подобных ситуациях фактически развалились и не смогли завершить курс выживания, и это, несомненно, было отмечено в Центре Джонсона людьми, которые принимают решения о назначении на полеты.

Курсы выживания нас научили, что правильная оценка рисков критически важна, когда вы находитесь бог знает где. Когда я разведывал маршрут для нашего спуска, я был крайне осторожен. Я знал, что, если подверну лодыжку, не стану ни героем, ни мучеником. Я буду парнем, который поставил под угрозу выполнение поставленной задачи. Групповое мышление — отличная вещь, когда дело доходит до риска. Если будешь думать только о себе, то не сможешь увидеть всей картины. Неважно, в горах ли Юты или за бортом МКС, но если получишь травму или потеряешь единственный на всю группу молоток или какую-нибудь сложную операцию сделаешь впопыхах, то все это может создать серьезные проблемы для всей команды.