Рукопожатия границ - [26]

Динка стиснул зубы. Хотел бы он сейчас встретить тех, из-за кого он бросил своих овец! «Жулье! — со злостью думал он. — Говорят о мире, а сами каждый день лезут с провокациями. Ну погодите, поплатитесь за это!»

В долине у Ришова родника Динка встретил четверых дружинников из соседнего села. Они рассказали ему о том, что произошло. Динка, подумав немного, предложил:

— Давайте разделимся. Вы трое идите той же дорогой, как и шли, до горы у Оброчища. А мы с Георгием Русиновым направимся в ту сторону, осмотрим там хижину.

Предложение было дельное, и все согласились. Динка с Георгием пошли по узкой тропинке, которая вела вверх, к крестьянскому полю. Шли быстро, широким шагом.

— Понимаешь, — сказал Динка, — если нарушители идут по дороге в тыл, то они наверняка направились в город. Надо обогнать их, чтобы выйти наперерез.

Шли друг за другом. Пригревало теплое мартовское солнце, чистый горный воздух, наполненный запахами моря, освежал разгоряченные лица. Море было недалеко, всего в нескольких километрах, и его дыхание здесь всегда чувствовалось.

Время от времени оба замедляли шаг, осматривая местность. Уже спускались сумерки, в которых начали расплываться очертания деревьев в низине, домиков дальнего села под горой. Вдруг на склоне горы у села, в редком дубняке, Динка увидел двух мужчин. Шли они не по дороге, а в стороне от нее. «Если это свои, то что им там надо?» — подумал Динка и сказал об этом товарищу. Надо выйти неизвестным наперерез, но как это сделать? Неизвестные, видимо, направляются к дороге, и, чтобы опередить их, надо пройти по открытому месту, обнаружить себя. Неизвестные тогда повернут в горы и успеют скрыться.

Динка залег и пополз по небольшой ложбинке. За ним, тоже ползком, последовал Георгий. В конце концов они добрались до дороги. У обочины спрятались за массивными стволами дубов. Оба тяжело дышали. Динка чувствовал, что руки его дрожат, а во рту пересохло.

Неизвестные подходили все ближе. Шли вдоль дороги, чуть поодаль от нее. Оба были в темных плащах и кепках, обуты в резиновые сапоги. Увидев их экипировку, Динка окончательно уверился, что эти люди — нарушители. Он расположился поудобнее и подал знак Георгию быть настороже. Когда незнакомцы приблизились, резко окликнул, вскинув ружье:

— Стой! Руки вверх!

Услышав команду, незнакомцы кинулись в стороны и спрятались за стволами дубов. Один из них быстро достал пистолет и дважды выстрелил. Другой стал осторожно отползать назад.

Георгий и Динка бросились в канаву, пригнули головы. Пули, подняв пыль, врезались в землю прямо перед носом. «Хорошенькое дельце», — с досадой подумал Костадин. Во рту у него хрустел песок. Воспользовавшись минутой затишья, он, пригнувшись, пробежал вперед — тут канава была поглубже. Стало немного легче. Занял удобную позицию за большим камнем, направил ружье в сторону убегавшего нарушителя. Выстрелил. Пуля просвистела над головой незнакомца, и он бросился на землю. Но скрыться ему было уже некуда. Динка держал его на мушке.

— Сдавайся, или стреляю! — резко скомандовал он.

Предупреждение было недвусмысленным. Нарушитель приподнялся, озираясь по сторонам, будто надеясь еще найти укрытие, но, увидев прямо перед собой черное дуло ружья, поднял руки.

— Брось пистолет! — приказал Костадин.

Бандит подчинился и отбросил пистолет в сторону.

В эту минуту другой нарушитель занял выгодную позицию и, открыв огонь, не давал Георгию сделать и шага. Тот вынужден был залечь и не мог даже поднять голову. Костадин тоже никак не мог прийти на помощь товарищу — местность была открытая. Так напряженно, в ожидании малейшей оплошности с чьей-нибудь стороны, прошло минут двадцать. Иногда над Георгием свистели пули. Нарушитель, как видно, решил выиграть время, ждал темноты. Тогда можно будет добежать до леса, а там…

Но его надежды рухнули.

Сверху, с горы, привлеченные выстрелами, подоспели пограничники. По приказу майора Тушева они быстро окружили место схватки. Поняв, что окружены, лазутчики попытались было вырваться из кольца. Торопливо прицелившись, один из бандитов выстрелил в пограничника. Тот бросился на землю. Бандит метнулся по ложбине к лесу, но не успел сделать и трех шагов, как, вскрикнув, упал, сраженный метким выстрелом.

В горах снова воцарилась тишина. Пахло порохом и сырой землей. На небе вспыхивали первые звезды.

День заканчивался. Для пограничников этот день длился целую вечность.

Майор Тушев, отдав подоспевшему начальнику заставы все необходимые распоряжения, мог считать дело законченным.

— Мне пора, — посмотрев на часы, сказал он и сел в подъехавшую машину.

А еще через двадцать минут его машина мчалась уже по широкой асфальтированной дороге. Офицер-пограничник Тушев в гражданском костюме спортивного покроя, надвинув на глаза кепку, устроился на заднем сиденье. Сидел, глубоко задумавшись. Вся эта история не выходила из головы. Ясно, что сегодняшнюю операцию враги тщательно продумали. Но у Тушева тоже был немалый опыт, всякое приходилось видеть. Теперь он думал о том, как лучше завершить последнюю фазу операции. Если он рассчитал верно, то все должно быть в порядке.