Рукопись, найденная в Сарагосе - [54]

Я начала передразнивать его выговор и с тем же самым акцентом стала его уверять, что ему необходимо все время находиться в своих наследственных майоратах. Немецкий герцог уехал в большой обиде на меня. Маркиза осыпала меня ласками и, чтобы сильней привязать к Монте-Салерно, приказала создать все это великолепие, которым ты тут дивился.

– В самом деле, получилось великолепно! – воскликнул я. – Этот чудный дворец вполне можно назвать земным раем!

Услышав эти слова, принцесса с раздражением встала и промолвила:

– Синьор Ромати, я тебя просила больше не употреблять этого выражения.

После чего она засмеялась, но странным, судорожным смехом, протяжно повторяя:

– …да… раем… земным раем… нашел о чем говорить… о рае.

Сцена становилась неприятной. Наконец принцесса приняла прежний строгий вид и, устремив на меня грозный взгляд, приказала следовать за ней.

Тут она отворила дверь, и мы оказались в большом подземелье, в глубине которого поблескивало как бы серебряное озеро, в действительности состоявшее из ртути. Принцесса хлопнула в ладоши, и я увидел лодку, управляемую желтым карликом. Мы вошли в лодку, и только тут я понял, что у карлы лицо золотое, глаза бриллиантовые, а губы коралловые. Словом, это был автомат, с неслыханным проворством разрезавший маленькими веслами волны ртути. Этот невиданный перевозчик высадил нас у подножья скалы, которая раскрылась, и мы вошли опять в подземелье, где тысячи других автоматов представили нам изумительное зрелище. Павлины распускали усеянные драгоценными камнями хвосты, попугаи с изумрудными перьями летали у нас над головой, негры из черного дерева приносили нам на золотых блюдах вишни из рубинов и виноградные кисти из сапфиров – бесчисленное количество изумительных предметов наполняло эти чудесные своды, конец которых был недоступен глазу.

Тут, сам не знаю почему, у меня опять возникло желание повторить это злосчастное сравнение с раем, чтобы проверить, как принцесса отнесется к нему на этот раз.

Поддавшись коварному соблазну, я сказал:

– Действительно, можно сказать, что синьора владеет раем земным.

Однако принцесса с очаровательной улыбкой ответила:

– Чтоб ты мог лучше судить о приятности этого жилища, я представлю тебе шесть своих слуг.

С этими словами она вынула из-за пояса золотой ключ и открыла огромный сундук, крытый черным бархатом с серебряными украшениями. Когда крышка открылась, из сундука вышел скелет и с угрожающим видом направился ко мне. Я обнажил шпагу, но скелет, вырвав у себя левую руку, пустил ее в ход, как оружие, и с ожесточением напал на меня. Я оказал довольно сильный отпор, но в это время из сундука вылез другой скелет, выломал у первого ребро и со всей силой ударил меня этим ребром по голове. Я схватил его за шею, но он обнял меня костистыми руками и чуть не повалил на землю. В конце концов мне удалось от него освободиться, но тут из сундука выполз третий скелет и присоединился к первым двум. За ним показались еще три. Тогда, потеряв надежду одержать победу в такой неравной борьбе, я упал на колени перед принцессой и попросил у нее пощады.

Принцесса приказала скелетам вернуться в сундук, а потом сказала:

– Ромати, запомни на всю жизнь то, что ты увидел здесь.

И стиснула мне руку выше локтя так, что меня прожгло до самой кости, и я упал без чувств.

Не знаю, как долго оставался я в этом положении; наконец, очнувшись, услыхал где-то поблизости молитвенное пение. Я видел, что лежу среди больших развалин; хотел из них выбраться и забрел во внутренний двор, где увидел часовню и монахов, поющих заутреню. По окончании службы приор позвал меня в свою келью. Я пошел и, стараясь собраться с мыслями, рассказал ему все, что видел в эту ночь. Когда я кончил свое повествование, приор промолвил:

– Сын мой, ты не смотрел, не оставила ли принцесса каких-нибудь знаков на твоей руке?

Я засучил рукав, и в самом деле оказалось, что рука выше локтя обожжена и на ней – след от пяти пальцев принцессы.

Тогда приор, открыв стоявший возле его кровати ларец, достал оттуда какой-то старый пергаментный свиток.

– Это – булла о нашем основании, – сказал он. – Она объяснит тебе то, что с тобой сегодня случилось.

Я развернул свиток и прочел нижеследующее:

«Лета господня 1503, в девятый год правления Фредерика, короля Неаполя и Сицилии, Эльфрида Монте-Салерно, доведя безбожие свое до крайних пределов, во всеуслышание похвалилась, будто владеет подлинным раем, и отреклась от того рая, который ждет нас в будущей жизни. Между тем однажды ночью, с четверга на пятницу, на страстной землетрясение поглотило дворец ее, развалины которого стали жилищем сатаны, где враг рода человеческого поселил тучу злых духов, преследующих тысячью обманов того, кто отваживается приблизиться к Монте-Салерно, и даже проживающих в окрестностях благочестивых христиан. На основании сказанного мы, Пий III, раб рабов божиих и проч., разрешаем заложить среди означенных развалин малую церковь…»

Я уже забыл, чем кончается булла, помню только, что, по утверждению приора, наваждения стали гораздо реже, но иногда все-таки бывают, особенно в ночь с четверга на пятницу на страстной. В то же время он посоветовал мне заказать несколько месс за упокой души принцессы и самому их отстоять. Я исполнил его совет, после чего пустился в дальнейший путь, но печальная память о событиях той несчастной ночи осталась у меня навсегда, – я ничем не могу ее истребить. Кроме того, у меня болит рука.