Рукопись, которой не было - [28]
Рассказ Нины (продолжение)
Переезд в Малоярославец дал Исаю Бенедиктовичу и маме передышку. Его надежды на оплачиваемую литературную работу отчасти оправдались. Он получил заказ на перевод «Перикла» Шекспира. Были приняты к переизданию переводы «Венецианского купца» и «Юлия Цезаря». Теперь уже под его именем был напечатан и немецкий перевод «Пира во время чумы».
В Москве удавалось бывать нечасто. Приезды эти были нелегальными, так как по тогдашним правилам паспортные ограничения не допускали ночевки в Москве, а дорога от Малоярославца до Москвы занимала четыре часа, так что обернуться в один день было просто невозможно. Все же, несмотря на немалый риск, он приезжал, изредка ходил в театр, на концерты, встречался с небольшим числом верных друзей.
Посещение издательств в поисках работы было для И. Б. очень тягостным: за десять-пятнадцать лет после высылки из Ленинграда всюду появились совсем новые люди, которым имя И. Б. уже мало что говорило, а его малоярославецкий адрес говорил очень много. В ту пору Малоярославец наполовину был заселен людьми с паспортными ограничениями, то есть уже отбывшими сроки наказания.
В 1949 году среди этой категории малоярославецких жителей опять начались аресты. Число их все возрастало, и 27 марта 1951 года И. Б. снова арестовали. Ему было уже 66 лет. Тюрьмы в Малоярославце не было, и его отправили в Калугу. Снова он провел в тюрьме семь месяцев, был допрошен один раз и снова без суда осужден на ссылку сроком на десять лет по статье 7-35, по которой проходили «социально-опасные элементы». Никакого конкретного преступления ему не инкриминировали. Местом ссылки была определена Джамбульская область Казахстана.
В Джамбул И. Б. привезли этапом. На дорогу ушло больше трех недель. Областное управление НКВД не сочло возможным оставить его в областном городе и отправило в село Михайловку, центр Свердловского района, в шестнадцати километрах от Джамбула. В Михайловку из Малоярославца немедленно приехала и мама. 1952 год они встречали уже вместе. Перебралась в Казахстан и я, от греха подальше.
Михайловка – степное безлесное село. Улицы засажены тополями и карагачами. Домики одноэтажные, саманные, при каждом – виноградник, огород, низкорослые фруктовые деревья. Вдоль улиц арыки. Село огибает река Талас, за рекой степь и в отдалении горы. Зимы там снежные, но без больших морозов и недолгие, летом сильная жара. Население, по тогдашним меркам для Казахстана, было большое – три-четыре тысячи жителей. Коренное население состояло из потомков семиреченских казаков, оставшихся там после покорения Туркестана, и казахов.
Здоровье И. Б. было совершенно расстроено тюрьмой и этапом, и все же никогда не виданная им ранее Азия – природа, быт, «смесь одежд и лиц» – первое время очень занимала его. От культурной жизни на этот раз он был отрезан полностью. В Михайловке не было даже постоянного электрического освещения – маленькая гидростанция на Таласе работала от случая к случаю.
Из писем Исая
…Над чем я сейчас работаю? – Увы, мне не на чем работать. Единственное и непреодолимое препятствие к писательству – отсутствие бумаги – мне не удается преодолеть. «Пальцы просятся к перу», а бумаги-то и нет. Поэтому ни о какой переводной работе и думать не приходится… Недавно, впрочем, я целый месяц переводил стихи из «Année Terrible» Гюго. Это можно было делать на клочках бумаги и в старой, подаренной мне конторской книге, между строками цифр…
…Мне не пишется, настолько наша жизнь тяжела и бесперспективна…
…Три года назад Мария Абрамовна умирала от сыпного тифа, и врач сказал мне однажды вечером, что надежды уже нет…
Рассказ Нины (продолжение)
Среди жителей Михайловки собеседников у И. Б. не было. Он завел приемник на батарейках. Через жалкую районную библиотеку выписывал книги из Москвы, из Ленинской библиотеки. Заказы выполнялись медленно, но в конце концов книги приходили, и библиотекарша, нарушая правила, выдавала их на дом. Потихоньку переводил. Денег за эти переводы платили немного, но это была работа, которая давала иллюзию продолжения профессиональной жизни и отвлекала от раздумий. В 1953 году, после смерти Сталина, срок ссылки И. Б. был сокращен до пяти лет – он должен был освободиться в марте 1956 года.
В конце ноября 1953 года внезапно умерла мама. Исай сразу сдал, его невозможно было узнать. Я написала прошение в НКВД о переводе отчима в Алма-Ату, где в то время жила сама.
Рассказ Нины (окончание)
Время шло, ответа не было. Еще пять месяцев Исай прожил в Михайловке один. Хозяйство его вела соседка, жена ссыльного грека, помогавшая им, еще когда мама была жива. Исай заставлял себя читать и продолжать перевод пьесы Кальдерона «Никто не хранит тайну»[25]. В начале мая наконец НКВД выдало разрешение на переезд Исая Бенедиктовича в Алма-Ату по состоянию здоровья. Он выехал сразу же. К сожалению, было уже поздно. Отчим не прожил в Алма-Ате и двух месяцев: умер 29 июня 1954 года. Хоронила его я одна. Смотрела на его высохшее лицо, когда-то полное жизни и радости. Кому и зачем нужны были его и мамины страдания? Ради какой цели были загублены жизни моих самых близких людей, никому никогда не причинивших зла?.. Я стояла над гробом; слезы текли по моим щекам.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
При глубинном смысловом единстве проза Александра Солженицына (1918–2008) отличается удивительным поэтическим разнообразием. Это почувствовали в начале 1960-х годов читатели первых опубликованных рассказов нежданно явившегося великого, по-настоящему нового писателя: за «Одним днем Ивана Денисовича» последовали решительно несхожие с ним «Случай на станции Кочетовка» и «Матрёнин двор». Всякий раз новые художественные решения были явлены романом «В круге первом» и повестью «Раковый корпус», «крохотками» и «опытом художественного исследования» «Архипелаг ГУЛАГ».
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.