Рукопашная с купидоном - [7]

— Вполне, — быстро ответил Хомяков.

Сумма действительно оказалась внушительной, а ему пообещали, что попросят о пустяке. Просители, или, вернее, покупатели услуг, синхронно навалились грудью на стол, чтобы оказаться поближе к физиономии Хомякова. Он мог бы поклясться, что чувствует их мятное дыхание.

— От вас требуется сущий пустяк, — вкрадчиво сказал тот из блондинов, что сидел слева. — Присмотреть за одним иностранцем, который на днях прибудет в страну.

— На днях? — безразличным тоном переспросил Андрон Игнатьевич.

— В субботу. В Шереметьево. Человек он непростой, но и страна у нас сложная. Не случилось бы чего.

— Его фамилия широко известна?

— Он прилетит под чужой фамилией. — Блондины посмотрели на Хомякова испытующе. Он промолчал. — Это автор священных откровений, его жизнь для множества верующих представляет необыкновенную ценность.

— Мусульманин? — отрывисто спросил Андрон Игнатьевич.

— Буддист. В прошлом. А ныне создатель собственного религиозного учения. Родом из Индии, — ответили блондины одними губами, и он тотчас расслабился.

Индус — что? Индус — это ладно. По нынешним временам индус для русского безвреден, как божья коровка для картофельной ботвы.

— У него что, своей охраны нет? — вслух поинтересовался Хомяков, бесшумно отхлебывая из чашки.

— Охрана осталась в Индии — в целях конспирации.

— Если конспирация соблюдена, что тогда беспокоит.., верующих?

— Нас беспокоит, — ответил один из блондинов, причислив себя к вышеназванной категории, — группировка неоатеистов, которая активно противится приезду нашего лидера. Есть информация, что на него готовится покушение.

«Зачем же он припрется?» — про себя подумал Хомяков и одним глотком ополовинил чашку.

— Лидер собирается организовать в нашей стране сеть курсов личностного роста, а также открыть отделение нашего международного университета. Но ему нужно воодушевить своих последователей. Они должны увидеть его и услышать.

— Как называется.., м-м-м.., движение?

Он хотел сказать «секта», но в последнюю секунду перефразировал.

— «Оставшиеся».

— Оставшиеся от чего? — Хомяков решил добраться до самой сути.

— Речь о будущем. Мы — те, кто выживет после ядерной катастрофы.

«Вы, значит, выживете, а мы, значит, сдохнем, — вознегодовал про себя Хомяков. — Свиньи какие».

— Чего вы хотите от меня? — Хомяков решил расставить точки над "и".

— Проследите за тем, чтобы в Москве с нашим лидером не произошло никаких неприятностей, — ответил блондин, сидевший слева. — Он должен выполнить свою миссию и благополучно возвратиться в Дели.

А тот, что сидел справа, добавил:

— Женщина, которая взяла на себя всю организационную сторону дела здесь, в Москве, несколько дней назад: трагически погибла. Ее звали Ольгой Удальцовой. Можно воспользоваться этим обстоятельством, чтобы под видом Ольги приставить к нашему лидеру своего человека.

Они обговорили детали и разошлись, довольные друг другом. "Отлично, — думал Хомяков по дороге домой. — Еще один самозванец, который собирается выколачивать бабки из русского народа. Новый мессия, автор божественных откровений, сеющий разумное, доброе и вечное через идиотские платные курсы и сомнительный — и тоже, естественно, платный! — университет. Впрочем, ему-то что? Если находятся дураки, желающие поклоняться другим дуракам, пусть поклоняются. На этом можно хорошо заработать — вот что главное.

К слову сказать, недавно зародившееся в стране движение неоатеистов беспокоило руководство. Но до сих пор не было никакой информации о том, что его деятели готовы перейти к открытой агрессии. Однако выгода от их активизации была налицо. По крайней мере для Хомякова лично. И он ее не упустит.

* * *

Лайма отлично знала, где живет Сергей Возницын. Некоторое время назад Соня собиралась за него замуж и жила в его квартире. Они с Любой Жуковой не раз ходили к парочке в гости с цветами и тортиками. Но союз двух сердец был недолгим: потенциальный муж страшно разочаровал подругу. По ее словам, он оказался ленивым, грубым и ограниченным типом. Соня выкладывала одну за другой ужасные подробности их совместного существования, и стало непонятно, как она вообще могла увлечься такой скотиной.

Лайма возвратилась к зданию Центра культуры за своей машиной и отправилась к дому бывшей Сониной любви. Не успела она зарулить во двор, как увидела, что Возницын собственной персоной выходит из подъезда и тяжкой поступью конкистадора направляется к своему красному автомобилю. Автомобиль смахивал на загнанного коня — пыльный, с помятым бампером и треснувшей фарой, он понуро дожидался хозяина.

Сам Возницын, в противоположность машине, выглядел чистым и свежим, словно хирург, подготовившийся к операции. Брюки разрубали воздух острыми стрелками, а пуговицы на отглаженной рубашке блестели, точно золотые монеты. Светлая челка, которой Возницын занавешивал левый глаз, имела здоровый блеск и шелковистость — вероятно, он только что вымыл голову.

Лайма подъехала вплотную к нему и, выбравшись из машины, торопливо окликнула:

— Сереж, подожди!

Возницын так резко замер, будто налетел на невидимое препятствие. Потом медленно развернулся и уставился на Лайму безумными глазами. Вытянул вперед руку, словно хотел остановить Лайму, и помотал головой. От удивления она и в самом деле остановилась, тогда он совершил обманный маневр, как лис, драпающий от собак, бросился к своей машине и нырнул за руль.