Руки загребущие - [23]

В чьем-то присутствии в нас пробуждается, скажем, обычное желание выглядеть лучше, чем мы есть на самом деле, а лишняя суета редко приводит к чему-то хорошему. Вот и сейчас я прекрасно понимала: будь рядом со мной Алена, мне бы пришлось время от времени чем-нибудь восхищаться, задавать вопросы и выслушивать сотни килобайт ненужной информации.

Мои размышления неожиданно прервал какой-то голос, доносящийся из прихожей. Забыв про больную ногу, я метнулась к сумке и достала пистолет Макарова, чтобы встретить неожиданного визитера, возможно — злоумышленника, во всеоружии. Но уже через секунду до меня дошло: голос был ненастоящим, а лился он из динамика, укрепленного над дверью.

— Никого нет дома… Никого нет дома… Никого нет дома… — с разной частотой интервалов повторял механический голос.

«Надо же было выдумать такое!» — восхитилась я, убирая пистолет подальше с глаз и заглядывая в дверной «глазок». На лестничной клетке стояла замерзшая Аленка и терзала кнопку звонка, из которого по обе стороны двери раздавалась одна-единственная фраза:

— Никого нет дома… Никого нет дома…

— Я забыла вас предупредить насчет этого, — махнула Алена на динамик пушистой варежкой. — Это Филипп с друзьями придумали. Правда, весело?

Я молча кивнула, но в следующее мгновение упала на диван и расхохоталась, вспоминая свою реакцию. Вообще-то, с чувством юмора у меня все в порядке, вот только мой опыт частного детектива приучил курьезные и смешные случаи воспринимать слишком серьезно. «Но все-таки это была классная идея, со звонком! — восхищалась я минуту спустя. — По крайней мере есть веское основание не пускать непрошеных или просто неприятных гостей. Сказано же — „никого нет дома“. Хотите — верьте, не хотите — ждите еще, может, дверь и откроется». Конечно, в случае с Аленкой дверь бы открылась обязательно, но идею на вооружение я взяла — пригодится подшутить над друзьями первого апреля.

За кофе Алена меня ничуть не ругала, наоборот, даже обрадовалась, что я его нашла, и присоединилась ко мне. Всем известно, что разговор за столом протекает обычно легко и непринужденно, поэтому мне не составило большого труда перевести беседу в нужное русло.

— Алена, а какие лекарственные препараты принимал Филипп во время болезни? Ну, простуды какой-нибудь или гриппа, — пояснила я на всякий случай.

— Ой, какие там лекарства! — отмахнулась она. — Он вообще никакой химии не употреблял. Привык еще со времен пионерского лагеря лечиться народными средствами. При простуде — чай с малиной и травки разные тоннами с рынка домой приносил. А из всех лекарств он только уголь активированный и кальций для зубов покупал.

Хм, информация была довольно познавательной, но ясности ни на йоту не вносила, поэтому я решила поставить вопрос ребром:

— Но ведь многие творческие люди для озарения что-нибудь делают: Шерлок Холмс, Высоцкий… Перечислять можно до бесконечности. А Филипп как-то стимулировал себя в работе? Ну, в творческом угаре чего не бывает… Ален, пойми, я просто обязана спросить. И если ты хоть что-то подозреваешь, я должна это знать, — на всякий случай уточнила я.

Туманова опустила чашку на стол и огромными глазами уставилась на меня:

— Н-нет… мне кажется, Филипп действительно ничего такого не употреблял. Он слишком правильный для этого — даже не курил! Конечно, как все мальчишки, в классе пятом он попробовал курить, но чуть не отравился. Наверное, если бы родители устроили бурю с истерикой, он бы никак не прореагировал, но они просто рассказали, как никотин влияет на организм. В общем, сразу почувствовав на своей шкуре все прелести действия никотина, Филипп больше сигареты в рот не брал. А вы говорите про наркотики. Да он их как огня боялся.

И у меня были веские причины этому верить: в доме не нашлось даже пепельницы! Поэтому нам с Аленой пришлось стряхивать пепел в блюдце. Но кроме сигарет и наркотиков было еще одно неясное звено в смерти Филиппа — коньяк. «Если он не курил, это не значит, что и не пил. Между прочим, в той квартире, где умер Филипп, недопитая бутылка „Наполеона“ стояла», — вспомнила я и спросила Туманову про алкогольные пристрастия брата.

— Очень редко, только в компании близких людей и по большим праздникам, он пил красное вино, — сразу же ответила она. — Любимое «Мерло» или иногда «Каберне». Татьяна Александровна, а разве это так важно? — удивилась девушка.

— Как он относился к дорогому коньяку? — продолжила я свой «допрос с пристрастием».

— Крепкие напитки он не пил, а тем более — дорогие, — тихо ответила Аленка и страшно наивно спросила, как бы отметая возможные сомнения: — Думаете, он стал бы хвататься за любую работу, если бы потом спускал деньги на выпивку?

Конечно, на это я могла бы привести миллион возражений, но мнение самой Алены мне было предельно ясно. Впрочем, можно ведь посмотреть на проблему и с другой стороны: если своих денег нет, это еще не означает, что при случае любой из нас откажется от хорошего напитка. Наоборот — редко кто откажется, особенно мужчины. «На халяву и уксус сладкий» — недаром так говорят в народе. Но есть еще несколько случаев, когда не выпить просто нельзя. Например, если приходит друг. А что, вполне же мог прийти к Филиппу кто-то хорошо знакомый и принести с собой бутылку «Наполеона», мелькнула у меня внезапная мысль.