Рука Сфинкса - [80]
Насмешки Байрона не прекращались, пока он открывал белую дверь.
По ту сторону порога брусчатка сменилась шерстяными коврами. Вместо мшистых труб комнату обрамляла потолочная лепнина. Стены украшали шкуры, старинные гербы и пыльные газеты в рамах. На барной стойке из темного дерева выстроились графины и бокалы, блестя в свете очага. В углу возвышалось знакомое существо. Мохнатая лапа зверя застыла над головой, словно у нетерпеливого ученика, готового отвечать.
– Этот паукоед стоит неправильно, – заявил Адам. – Видно, что тот, кто им занимался, никогда не видел живую тварь.
– Молчуном ты мне больше нравился, – отрезал Байрон.
Сенлин и Эдит разделили другое воспоминание. Сделав шаг, они вернулись в Салон – к тому, с чего все началось. На Эдит накатила непривычная тоска. Когда-то она была туристкой, когда-то она верила, что сможет покинуть Башню, стоит только захотеть…
По другую сторону комнаты их ждала другая белая дверь, и они вошли в нее вслед за Байроном, отругавшим их за медлительность.
За порогом был кованый железный мост, который звенел и дрожал под ними. Вода затопила пол, хотя глубина казалась небольшой. Потоки воздуха из низких вентиляционных отверстий пробуждали на воде рябь, изящную как кружево. На потолке вертелся зеркальный шар, рисуя на их коже изысканные узоры. Все четыре стены охватывала единственная фреска, изображающая залитые солнцем кафе и разноцветные киоски, не похожие друг на друга.
Сенлин смутился, вспомнив время, проведенное в Купальнях: он был такой наивной и неуклюжей пешкой и все же необъяснимым несправедливым образом спасся, в то время как Тарру превратили в хода, а Огьера убили. Какая нелепость!
– Хватит выпендриваться, Байрон. Они очень впечатлены, но никто не хочет осматривать всю Башню.
– Я бы хотела, – заметила Волета, но, когда «мистер Уинтерс» нахмурила брови, мигом исправилась: – То есть нет. Ничуточки.
– И для каждого кольцевого удела устроена отдельная комната? – спросил Сенлин.
– Да. Они должны заставить наших гостей чувствовать себя как дома.
Ирен окинула безвкусные декорации хмурым взглядом:
– Не получается.
– Наверное, это потому, что ты не гость.
– Почему мы идем этим путем, Байрон? – спросила Эдит.
Большие, похожие на лилии-каллы уши Байрона опустились, рот сжался.
– Ты ведь понимаешь, что большинство цивилизованных посетителей находят модельные комнаты захватывающими, а мой тур – увлекательным?
– Пожалуйста, мы можем пройти в коридор?
– Я и не собирался водить вас по всем комнатам, – продолжил Байрон. Сенлин едва ли мог интерпретировать напряженное выражение лица проводника, но ему показалось, что олень строит недовольную гримасу. – Я лишь подумал, что этот путь… приятнее.
– Фердинанд там?
– Ну еще бы! Если бы он смог пролезть через дверь, сейчас наступал бы мне на пятки. Какой-то позор! Он следует за мной повсюду, ни минуты покоя. У него испортился характер, Эдит. Напрочь испортился.
– Кто такой Фердинанд? – спросил Адам.
– Идем, идем, – поторопил Байрон, поворачивая на мосту направо и выходя через другую дверь.
Выйдя из проработанных до мелочей моделей кольцевых уделов, они оказались в поразительно ветхом широком коридоре. Пол, покрытый многими слоями ковров, которые перекрывали и наползали друг на друга, как влажные осенние листья, был губчатым и пах плесенью. Розовые с белым обои пестрили дырами и потертостями. Череду белых дверей по обе стороны время от времени прерывали неглубокие альковы, украшенные алебастровыми бра и картинами, чьи сюжеты терялись в тени.
На первый взгляд коридор был непримечательный – словно в заброшенном отеле или непопулярном санатории. Но надо было всего лишь взглянуть вверх, чтобы понять, чем он отличается от всех этих прозаичных туннелей, ибо всего лишь в паре футов над головами располагалась точная копия их уровня, вплоть до вереницы дверей и подернутых дымкой картин. Над этой итерацией находилась еще одна, а выше нее – другая. Они стояли на дне каньона со стенами, оклеенными розоватой бумагой и содержащими тысячи дверей, недоступных для всех, кто попытался бы попасть внутрь, и предположительно смертельных для любого, кто хотел бы выбраться. Это было головокружительное зрелище.
И все-таки в тот миг их вниманием завладело нечто иное: механический гигант, мчащийся по коридору.
Он напоминал колосса, который унес их корабль, и хотя был вчетверо меньше исполинского швейцара, все равно оказался достаточно большим, чтобы Ирен рядом с ним выглядела ребенком. Плечи его были широкими, ноги толстыми, руки свисали до пола. Он смахивал – по крайней мере, на взгляд Сенлина – на плод невероятной любви локомотива и гориллы.
На бегу он грохотал и лязгал, как разматывающаяся якорная цепь. Чистый, белый диск, который заменял существу лицо, не позволял определить, видит ли оно их у себя на пути или нет. Создание резко остановилось вблизи от недрогнувшего Байрона, который, как выяснилось, орал, но из-за шума его никто не слышал.
– Не бегай! Не бегай! Ты опять порвал ковры. Плохой! Непослушный Фердинанд! Ну почему хозяин решил наделить ходячий поезд в двести девяносто тонн весом мозгами четырнадцатифунтового пса?
Вавилонская башня – величайшее из чудес света. Это огромный, как гора, слоеный пирог из воинственных и мирных уделов; это мир гениев и тиранов, воздушных кораблей и паровых двигателей, диковинных животных и таинственных механизмов. Всю жизнь проживший в сельской глуши, Том Сенлин убежден, что Вавилонская башня – сердце цивилизации, средоточие всего самого лучшего и возвышенного. Вместе с молодой женой он отправляется туда в свадебное путешествие – и теряет ее в толпе на городском рынке. Потратив два дня на бесплодные поиски, Том решает войти в башню, – вероятнее всего, жена уже ждет его внутри.
В поисках пропавшей жены Томас Сенлин успел побыть актером, авантюристом, капитаном порта и пиратом, а теперь он шпион самого Сфинкса. Сенлин отправляется в удел Пелфия с заданием выяснить, кто же в этой обители гуляк и модников ведет деятельность, тщательно сокрытую от механических глаз и ушей хозяина Вавилонской башни. Но ход расследования нарушается из-за случайного убийства и неожиданного воссоединения. Жизнь и свобода Сенлина снова в опасности, его старые и новые друзья – в самой гуще стремительных и грозных событий, а над уделом, башней и всем миром сгущаются тучи. Впервые на русском!
Сказки старого зоопарка, печальные и веселые истории его обитателей, воспитанников, работников и гостей.
Страшные сказки собрали в себе всех теневых героев Викторианской эпохи: оборотни и вампиры, ведьмы и сатанисты, Виктор Франкенштейн и его дети, а еще бессмертный и юный герой Оскара Уайльда. Однако задолго до него жил еще один бессмертный богач, который не появился в истории. Или же появился?
Парень из клуба был достаточно необычным. Красив, но давно не сопляк. Умён, но до грубого неприветлив. Неподходящие вещи и отсутствие косметики никак не вписывались в обстановку закрытого клуба… и всё же здесь он был своим. Альф игнорировал, попивая свои разноцветные коктейли, но со мной ушёл на пятой минуте разговора. Шлюха? Клофелинщик? Наркоман? Не первое, не второе и не третье.18+.
От рассвета времени история человеческого рода была предрешена. Побеждает сильнейший. Выживает хитрый. Суров мир, взращенный на подобном порядке. Другого не будет. Здесь странствуют рыцари, чье благородство умещается на гербе. Здесь нет места шепчущим заклятья седобородым магам. Здесь живут другие, свыкшиеся с мыслью, что мощь рудной магии обманчива. Что ее подлинная сила, скрытая за восторженностью масс и престижем благородного дома, в умении приспособиться. Здесь высокие лорды, играют в собственные игры, между делом решая судьбу королевства.
Мир молодого мага рушится в одно мгновение. Он становится изгоем, угрозой и проклятием для своего мира. Древний артефакт переносит его в другой мир. Туда, где он может обрести себя. Понять для чего он родился и решить кем ему быть.
Доктор психомагических наук Элизабет Морэй и не подозревала, какие негативные последствия может иметь согласие на участие в проекте «Сота Альянса» — первой в истории эльфийско-человеческих отношений дипломатической миссии беспрецедентно высокого уровня. Получив предложение влиться в состав эльфийской делегации в качестве эмиссара-чародея, Элизабет планировала не только сколотить приличную карьеру и облагородить свою репутацию почестями и всеобщим признанием, но и обеспечить достойное будущее для своей ученицы и приёмной дочери.Однако реальность оказалась беспощадна к новоиспечённому эмиссару-чародею: в человеческой империи на эльфийских дипломатов объявляется негласная охота, в которую включаются не только продажные СМИ, фанатичные религиозные радикалы и самые опасные наёмные убийцы империи, но и тайные агенты демонической нежити.
Фитц Чивэл, королевский убийца, возвращается к жизни. Перед ним стоят две задачи – отомстить Регалу, ценой предательства захватившему власть в Шести Герцогствах, и отыскать Верити, законного наследника престола. Фитц отправляется в долгий и опасный путь в Горное Королевство.
Фитц – незаконнорожденный сын наследного принца. Воспитанный слугами, он вырос в темных коридорах королевского замка, не зная ни почета, ни славы. Его ждала дорога убийцы, верно и преданно исполняющего приказы своего короля, а также участь человека, способного своими, может, не очень значительными поступками сдвигать мировые колеса и приводить в движение силы, недоступные пониманию простых людей… Но на то он и Фитц Чивэл Видящий!
Повелители Трех Стихий, гордые и прекрасные драконы возвращаются в мир. Вырвалась на свободу из векового заточения Тинталья, расправила мерцающие синевой крылья – и обнаружила, что она единственная из своего племени, парящая в небесах. Ведь морским змеям, чтобы превратиться в драконов, нужно подняться вверх по течению реки, к берегам, покрытым песком памяти, а путь туда преграждает отмель. Нет больше Старших, которые издревле помогали драконам и оберегали их коконы. Значит, ничего не остается, кроме как обратиться за помощью к «мгновенно живущим» – людям.
Берега теплых морей, далеко к югу от терзаемых войной Шести Герцогств, полны чудес и загадок. Поэтому здешние жители издавна промышляют торговлей. И поэтому в этих водах так много пиратов. Здесь добывают сокровища. Самые удивительные и волшебные привозят из ядовитых Дождевых чащоб. А самое драгоценное из волшебных сокровищ – диводрево, из которого делают живые корабли. Живой корабль не просто умеет разговаривать – он легче скользит по волнам, он уйдет от любой погони, он подскажет рулевому, что делать… Неудивительно, что семьи торговцев несколько поколений выплачивают жителям чащоб долг за корабль когда звонким золотом, когда своими отпрысками.