Рука птицелова - [20]
- Но ведь тогда и тебя должны... должно коснуться.
- Коснется, наверное, только пока не ясно как. Штука-то вся в том, что на мои действия статья есть, а если его вдруг посадят, то есть тем более. Прокурор же ограничился предостережением. Иди теперь знай, что думать.
Они медленно поднялись в казарму.
- Юрик, - поймал Антон Кузя, выходившего из сержантской комнаты, - я не пойду на ужин. Отведешь роту.
- Простудился я, - заныл Кузь, - знобит всего.
- Не валяй дурака, - оборвал его Антон, - сходишь, поешь заодно.
- Слушай, - дернул его за рукав Стрельцов, - я бы тоже на ужин не ходил.
- Есть не хочешь? - удивился Антон. - На второй-то неделе службы?
- Курочкин с КПП принесет.
- Наверное принесет, - рассмеялся Антон, вспомнив объемистые щеки Курочкина. - Пошли в каптерку. Подождем его там.
XIV
Антон попросил Рандекявичуса запереть их на ключ.
- Устраивайся, - сказал он Стрельцову, набрасывая в углу бушлаты в кучу, - они придут не раньше, чем через час.
- А зачем мы закрылись?
- А зачем нам лишний раз офицерам глаза мозолить? Кроме того, каптерка должна быть закрыта, когда рота ужинает. Так что все по правилам.
Антон лег на бушлаты, сваленные кучей в углу, и укрылся шинелью. Стрельцов сел на подоконник. Окна каптерки выходили на Олимпийскую деревню.
- У меня в Очаково двое знакомых живут, - сказал Стрельцов. - Сколько раз сюда ездил, не знал, что тут часть. Внимания на этот забор никогда не обращал.
- Я думаю, половина живущих в тех домах, окна которых ты видишь, о нашем существовании не подозревают. Просто не обращают внимания. Для них это белое пятно.
- Забавно, - засмеялся Стрельцов, - можно посмотреть на это и с другой стороны. Будущее лежит перед нами. Лежит открыто, вроде бы не таясь, но мы его не знаем и не узнаем, пока оно хищником не разинет свою пасть, и не проглотит нас.
- В таком случае, - проворчал Антон из-под шинели, - процесс реализации возможных событий есть процесс постоянного пищеварения.
- Ого, - поразился Стрельцов, - формулируешь, как для устава.
- И наша роль в нем, - продолжал Антон, - роль пищи, продукта съедаемого.
- На самом деле все не так безысходно. Я могу судить здесь только по себе, но о большинстве событий в моей жизни, действительно важных, я так или иначе был предупрежден. Чаще всего мне снились последствия. Мелочи, детали обыденной жизни. Только определить по действию, происходящему во сне, по ситуации в которую попадаешь, - что же должно было (или будет?) случиться, чтобы такая ситуация могла состояться, просто невозможно, да и в голову не приходит заниматься этим.
- Запутано сказано. Тем более что будущее творится в течение каждого мгновения настоящего.
- Знаешь, как я попал в армию? Забавный был случай. Меня вызвали в военкомат в конце сентября. В Киеве осень вообще очень красива, но конец сентября - начало октября хороши особенно. Москва к этому времени залита дождями, а в Киеве только заканчивается бабье лето. Нежное и очень лирическое время.
- "И сторожа кричат протяжно: "ясно!.."
А далеко на севере - в Париже"...
- Примерно так, - засмеялся Антон и продолжал. - У нашего военкомата есть небольшой плац. Посреди него в тот день стоял стол, и к этому столу тянулась очередь. За столом сидел лысый, вспотевший отставник, который выдавал повестки. В очереди передо мной стоял парень с физфака. Я мало его знал, он поступил на год позже меня. Обычно хорошо запоминаются те, кто старше. С младших курсов я и в лицо-то мало кого помнил. Когда подошла его очередь, отставник спросил, на каком он курсе учится. Тот ответил, что на втором. Тогда его повестка была отложена в сторону, и отставник отпустил парня до весны, до окончания второго курса. Следующим был я. Мне задали тот же вопрос. Никаких документов кроме повестки на столе не лежало. Я мог бы сказать, что учусь на втором. Результат такого ответа был мне известен, но я решил, что третий курс ничуть не хуже второго, заканчивать его ведь тоже надо. Кроме того, я точно знал, что первокурсников, только что поступивших в вузы, забирали осенью, не задавая никаких вопросов.
- И ты ответил, что учишься на третьем.
- И проиграл. Мне сказали, что я уже полгода как должен служить и через две недели я был здесь.
- Не думаю, что могло случиться иначе. Ошибившись в тот раз, военкомат мог исправить ошибку на следующий день или на следующей неделе, и ты оказался бы здесь все равно.
- Возможно. Я слабо верю в гуманность случая.
- Кстати, о случае. Что произошло сегодня с твоим другом Царенко? спросил Стрельцов.
- Произошло не с ним, а со мной, хоть и кажется это странным. Прокурор точил зубы на нас обоих. Только меня из его клыков вытащили, а его нет.
- Вытащили?
- Очень большими железными щипцами. И продолжают в этих щипцах держать...
Антон молчал, не думая ни о чем. В каптерке было темно, и силуэт Стрельцова он едва различал в слабом свете фонарей Олимпийской деревни.
- Ты можешь не объяснять. Я понимаю...
- Примерно то же сказал мне сегодня особист. Только вместо слова "объяснять" он использовал термин "распространять информацию", и он настаивал, а не соглашался.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сон и явь, игра и повседневность переплетаются в новом романе Алексея Никитина столь причудливым образом, что кажется, будто афоризм Набокова о жизни, подражающей литературе, вовсе не парадокс, а простая констатация факта.
Новый роман современного русскоязычного украинского писателя, местами игровой, местами пугающе пророческий, удачно комбинирует сюжетную увлекательность беллетристики и метафорику высокой литературы. Действие происходит в конце 1980-х годов в Киеве, точнее, в одном из его районов, Парке «Победа». Где-то далеко идет афганская война, коррумпированная власть уже не справляется с управлением, страна скоро рассыплется, но пока каштаны цветут, жители южной столицы шутят и влюбляются, празднуют дни рождения и проводы в армию, устраивают жизнь и достают по блату то, чего, как им кажется, не хватает для счастья.
Роман «Истеми» киевлянина Алексея Никитина возвращает читателю подзабытую радость от чтения одновременно увлекательного и умного. «Истеми» только притворяется легко читаемой приключенческой повестью. В действительности мы имеем здесь дело с настоящей психологической драмой — одним из самых убедительных в современной русской литературе портретов поколения 1980-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».