Рука Джотто - [54]

Флавия поднялась и еще раз пожала ему руку:

– Благодарю вас, доктор. Вы очень помогли мне.

Пока Флавия разбиралась с доктором Джонсоном, Аргайл бродил по Уэллер-Хаусу. Видя, что интерес Флавии к Форстеру сходит на нет, он решил посвятить несколько часов осмотру коллекции. Ему хотелось получше изучить ее и проверить, все ли картины на месте. Кроме того, у него еще теплилась надежда, что Форстер все-таки пропустил что-нибудь стоящее.

Итак, забыв о грабителях и убийцах, с двумя списками имущества в руках, Аргайл тихо перемещался по дому, пытаясь идентифицировать то, что видел на стенах, с тем, что значилось в документах.

Это оказалось на удивление легко: оба листка повторяли друг друга, к тому же полотна продолжали висеть на тех же местах, где висели еще пятнадцать лет назад, из чего Аргайл сделал вывод, что к ним не прикасались как минимум несколько десятилетий. Похоже, их даже не снимали, чтобы вытереть пыль. А может быть, их не трогали с того самого времени, когда купили, то есть с восемнадцатого или девятнадцатого века.

В списках значились семьдесят две картины, и беглый осмотр подтвердил наличие семидесяти двух картин на стенах Уэллер-Хауса. Пятьдесят три из них являлись семейными портретами – все они были такими грязными и темными, что Аргайл с трудом определил их жанр. Реставрация этих полотен обошлась бы дороже, чем их можно было продать. Особенно удручающее впечатление производила столовая: должно быть, когда-то планировалось, что великолепная дубовая обшивка стен будет идеально соответствовать звону хрусталя, паркету из красного дерева и негромким мягким шагам дворецкого. Теперь же окна громадной комнаты были зашторены, в воздухе стоял отчетливый запах плесени. Огромное зеркало над камином треснуло во всю ширину и было настолько грязным, что уже ничего не отражало. Да и отражать было нечего: освещение не работало. Аргайл попытался открыть ставни, но они оказались наглухо забитыми.

Портреты славных предков, которые должны были взирать на обедающих и напоминать им о древности рода, превратились в какие-то черные дыры на стенах, обрамленные в потускневшее золото. Аргайл долго вглядывался в них и сверялся со списками, пока наконец не выяснил, что это портреты семнадцатого века шести членов семьи из обедневшего аристократического рода Дунстанов. Чтобы спасти поместье, они были вынуждены выдать свою дочь Маргарет за безродного, но до неприличия богатого лондонского купца Бомонта. Именно портрет Маргарет Дунстан-Бомонт предположительно принадлежал кисти Неллера и был единственным в коллекции Уэллер-Хауса, за который можно было получить более или менее приличные деньги. К сожалению, он был настолько грязным, что Аргайл с трудом разобрал, кто на нем изображен. Он скорее угадал, чем увидел фигуру молодой женщины. Авторство тоже было весьма сомнительным, хотя, конечно, осмотр при свете спички нельзя назвать очень тщательным. И тем не менее Аргайлу не показалось, что это Неллер; оценщик из торгового дома, видимо, рассудил так же.

Опасаясь испортить зрение, Аргайл решил пока остановиться на этом. Семье Бомонт не помешал бы еще один богатый купец, подумал он. Если бы Мэйбл выполнила свой долг перед семьей и вышла замуж, ее дочери не пришлось бы сейчас продавать имущество.

Покинув столовую, он вернулся на чердак проверить наличие еще двух картин, указанных в списке. Они оказались на месте. В оценочной описи было сказано, что картины находятся в плохом состоянии и не представляют никакой ценности. Взглянув на них, Аргайл в который раз убедился в профессионализме экспертов, проводивших оценку. Он решил поискать в коробках с архивом бухгалтерские книги – они могли содержать сведения о том, когда и где были куплены картины. Иногда даже дата может подсказать, сколько стоит полотно.

В одной из коробок он обнаружил фотографии венчания Вероники и, содрогнувшись при виде немыслимых причесок, украшавших в то время головы дам, засунул их обратно. Он открыл еще одну коробку, потом следующую, прокручивая историю семьи вспять, пока не попал в эпоху, когда семья процветала и имела возможность приобретать живописные полотна. В пятой коробке он нашел старую книгу, содержавшую подробное описание свадьбы Маргарет Дунстан и Годфри Бомонта.

Вступая в брак с английским аристократом, никогда не знаешь, кто окажется у тебя в родне, подумал Аргайл, бросив беглый взгляд на список свадебных расходов, подарков и гостей. Например, у Дунстанов были хорошие связи: графы, рыцари, баронеты… всех их пригласили, чтобы они пожелали девушке счастья. На свадьбе присутствовали даже кое-кто из придворных и люди, приближенные к королю. Сам граф Арундель почтил торжество своим присутствием, хотя и поскупился, по своему обыкновению, на свадебный подарок. В то время как другие гости дарили невесте меха, гобелены и даже небольшие фермы, он прислал, как гласила сухая запись в книге, «анатомический рисунок из коллекции синьора Леони». Да уж! Готов спорить: жених праздновал всю ночь напролет, обнаружив такой подарок.

А может быть, и нет. Но возможно, и было что праздновать, подумал вдруг Аргайл, и у него перехватило дыхание.