Рука Дракулы - [25]

Все было продумано до мелочей, все было впечатляюще убедительным.

Полус дотронулся до рычага еще раз. Одна секция стены отъехала в сторону. В образовавшийся проход скользнул Верховный Жрец. Панель бесшумно вернулась на место и закрыла отверстие. Одновременно закрылась ниша с рычагами.

Кэм остался один. Неплохо, очень неплохо, подумал он.

Внезапно освещение в зале вновь стало меняться - от яркого до едва мерцающего. Опять послышались звуки грома и ветра. Очевидно, где-то снаружи существовала дублирующая система рычагов.

Чистой воды шарлатанство, однако... Результаты, можно не сомневаться, были неплохие. Все срабатывало от одного движения Полуса Алистера, восседающего на своем троне и обозревающего сверху своих подданных.

Кэм надеялся увидеть собственными глазами крах его могущества.

Боковым зрением Кэм зафиксировал какое-то движение. Он взглянул в эту сторону и попытался поднять руки.

- Не надо, - сказал он, - не надо!

Снаружи, как раз со стороны той стены, внутри которой располагалась ниша с рычагами, Полус открыл второй, внешний блок управления, замаскированный листвой близко посаженного кустарника. Осторожно осмотревшись и убедившись, что на вершине холма с этой стороны сарая никого не видно, он выполз из колючих кустов. Все шло хорошо. Конечно, каждый раз проверять все самому надоедает, но Великий Жрец предпочитал все делать сам. Это было гарантией того, что никто больше из членов организации не сможет повторить его трюки, и, следовательно, занять его место. Никто, кроме Винни.

Винни! Ужас, охвативший его когда он увидел ее лежащей на полу, с устремленным вверх безжизненным взглядом, обрушился на него с удвоенной силой. Боже, как она выглядела! Должно быть, все-таки ее убил этот громила. Но каким образом? Ведь у него не только руки - даже ноги связаны ремнем. И все же она мертва, и умерла страшной смертью - стоит только взглянуть на ее лицо. И если это сделал не этот тип - то кто еще? Этот громила спросил его: "Кто остановил ее руку с занесенным кинжалом?" Он упомянул духов уничтожения: "Ты призвал их на этот дом". Но их нет - этих духов уничтожения, вообще нет никаких духов! Это суеверия, только идиоты верят во все это!

Бледная луна сегодня, как никогда, похожа на первозданное светило. Облака на ее фоне напоминают таинственные скалы и валуны, будто ожидающие легкого толчка, чтобы обрушиться на землю грохочущим, смертоносным водопадом.

Здесь, внизу, на всем лежит печать тишины, все словно застыло в немом вопросе: неужели природа совершит ошибку, неужели победят силы разрушения?

Нет, он не позволит воображению взять над собой верх! Сегодня, после церемонии, он примет окончательное решение. Видимо, придется уйти, оставить этих людей. Может быть, он уйдет сегодня же. А почему бы ему не прихватить с собой трех своих милашек!? Он скажет им, что община больше не нуждается в его руководстве, она может жить самостоятельно, а он направляется в другое место, где снова будет выполнять свою высокую, благородную миссию. Все. Хватит сомневаться.

А не будет ли поздно, Полус?

Та часть его сознания, которая задала этот вопрос, ответа не получила.

Вдруг из сарая раздался такой вопль, что у него похолодело внутри.

- Не надо, - пытался успокоить девочку Кэм Санчес.

В ее остекленевшем взгляде стало пробуждаться что-то осмысленное. Действие наркотика ослабевало. Возвращающееся сознание явило ей весь ужас ее положения. Она увидела свои скованные руки, другую несчастную рядом, мужчину в цепях.

- Не кричи, это не поможет. - Тут до Кэма дошло, что вид обнаженного мужчины, да еще такого огромного, как он, вряд ли мог успокоить этого ребенка. Наверняка она никогда не видела голых мужчин и сама не раздевалась перед ними. Не говоря уже о шоке, который испытала эта девочка, увидев себя в цепях в незнакомом темном помещении.

Она кричала пронзительно, долго. Постепенно крик перешел в поток невнятных, отрывистых слов. Некоторые из них можно было разобрать: "Убийство! Они убили... о-о-о... его голова... Топор... Ружье... Ее лицо... Все... мертвы!"

Она говорила и кричала так страшно, что Кэм Санчес даже почувствовал облегчение, когда Полус Алистер воткнул ей в плечо шприц, и наркотик начал потихоньку действовать. Вопли перешли в плач и дрожь, затем во всхлипывание, потом в бормотание и, наконец, в шепот. Вскоре она затихла, оцепенев.

Полус повернулся к Кэму, взглянул на шприц, потом на своего могучего бритоголового пленника.

- Попробуй, - сказал Кэм. Угроза прозвучала недвусмысленно.

Полус слабо улыбнулся.

- Что ж, Винни получила то, что хотела. Теперь и я хочу, чтобы ты умер осмысленно, чтобы ты кричал от боли и ужаса до последнего момента.

Во взгляде, каким он смотрел на Кэма, чувствовалось удовлетворение, на губах играла улыбка, свидетельствующая о том, что он принял решение и вполне собой владеет.

- Послушай, ты, громила. Если ты сам не заметил, так я тебе скажу: здесь происходит только то, что хочу я.

Он развернулся на каблуках и направился к двери. Провожая его взглядом, Кэм подумал, не сказать ли ему о том, что все произойдет не так, как он хочет, и даже не так, как думает. И еще Кэм подумал о том, что самое главное сейчас - спасти этих девчонок и самому выбраться отсюда.