Рука дающая - [3]

— Сконтару необходима экспансия! — воскликнул Скорроган. — Договор просто ограбил нас! Впрочем, неважно. Простите. Тяжело сидеть за одним столом с врагами, особенно скрытыми.

На этот раз молчание длилось долго. Дэлтон с почти физическим неудовольствием понял, что Скорроган необратимо разрушил зыбкое согласие. Даже пойми он ситуацию и попытайся ее исправить — а кто видел, чтобы аристократ со Сконтара объяснялся перед кем-то! — было уже слишком поздно. Сотни миллиардов людей у своих телеэкранов оказались свидетелями небывалой наглости посла недружественного государства. Кроме того, слишком много влиятельных солярианцев сидело в этом зале, смотрело в его презрительные глаза и чувствовало острый запах нечеловеческого пота.

Стало ясно, что Сконтар не получит помощи.

На закате тучи повисли над темной линией гор, и холодный порыв ветра принес в долину весть о зиме. С неба летели первые снежинки, кружились на фоне неба, кровавого от гаснущего зарева. К полуночи начнется метель.

Показался и скользнул в ангар, словно слепленный из темноты, космический корабль. За небольшим космопортом в полумраке виднелся древний город Гейрхейн. Отблески заката падали на крутые крыши старых домов, извилистые улочки были пусты, как овраги, они тянулись к вершине холма, где возвышался мрачный замок, древнее гнездо местных баронов. Валтам выбрал его своей резиденцией, и маленький Гейрхейн стал столицей Империи, поскольку от гордого Скирнора и великолепного Труванга остались только радиоактивные руины, и дикие звери выли сейчас на пепелище старого дворца.

Скорроган, сын Валтака, вышел из корабля, вздрогнул и поплотнее завернулся в меха. Сконтар был холодной планетой, здесь мерзли даже аборигены.

У входа в ангар посла ожидали высшие вожди Сконтара. Скорроган внутренне содрогнулся, но лицо его сохранило равнодушное выражение.

Встретить посла пришел сам Валтам. Его белая грива развевалась по ветру, золотые глаза горели зловещим огнем, в них проглядывала плохо скрываемая ненависть. Рядом с Императором стоял его старший сын и наследник Тордин. В пурпуре заката острие его копья казалось окровавленным. За правителем толпились вельможи Сканга, маркграфы Сконтара и других планет, за ними поблескивали шлемы и кирасы лейб-гвардии. Лица были в тени, но от фигур так и веяло презрением и враждебностью.

Скорроган подошел к Валтаму, приветственно ударил копьем и слегка наклонил голову. Воцарилась тишина, только ветер постанывал, вздымая снег.

Наконец без каких-либо приветствий заговорил Валтам.

— Итак, ты вернулся, — сказал он. Это прозвучало, как пощечина.

— Да, господин, — Скорроган изо всех сил старался говорить спокойно, это ему удавалось, но с трудом. Он не боялся смерти, на него давила тяжесть неудачи. — С прискорбием должен сообщить, что моя миссия провалилась.

— Это нам известно, — холодно ответил Валтам. — Мы видели твой телерапорт.

— Милостивый господин, Кундалоа получит от соляриан неограниченную помощь, а Сконтару отказано во всем. Никаких кредитов, никаких технических советников, ничего. Мы не можем рассчитывать ни на торговлю, ни на туристов.

— Мы и это знаем, — сказал Тордин. — Но ты был послан, чтобы получить эту помощь.

— Я пытался, господин. — Скорроган говорил лишь потому, что должен был что-то сказать. — Соляриане испытывают к нам инстинктивную неприязнь, они любят кундалоанцев, а мы слишком сильно отличаемся от них.

— Да, отличаемся, — холодно признал Валтам, — но прежде это не имело особого значения. Минганиане, гораздо менее гуманоидные, чем мы, получают от соляриан огромную помощь. Такую же, какую получит Кундалоа, какую могли бы получить и мы. Мы хотим, — продолжал он, — самых хороших отношений с сильнейшей цивилизацией Галактики и могли бы их иметь. Из надежных источников я знаю, какие настроения царили в Соединенных Республиках — соляриане были готовы помочь нам, сделай мы хоть шаг навстречу. Тогда можно было бы подумать о восстановлении нашей мощи и даже о большем… — голос его сорвался.

После паузы он заговорил снова, но теперь к горечи все явственнее примешивалась ненависть.

— Я послал тебя как моего специального представителя, чтобы ты заручился великодушно предложенной помощью. Я верил в тебя, я не сомневался, что ты понимаешь тяжесть нашего положения… А ты… ты вел себя нагло и бесцеремонно. В глазах соляриан ты оказался олицетворением тех черт, которые они ненавидят в нас. Неудивительно, что нам отказали. Хорошо еще, что не объявили войны!

— Может быть, пока не поздно, — сказал Тордин, — мы пошлем другого…

— Нет, — Валтам поднял голову с врожденной гордостью этой железной расы, с надменностью, свойственной культуре, для которой честь всегда была превыше жизни. — Скорроган был нашим полномочным послом, и извиняться за его плохое воспитание — это все равно, что ползать на коленях перед всей Галактикой… Нет, это невозможно! Мы должны обойтись без соляриан!

Снег пошел гуще, тучи закрыли все небо. Лишь в одном месте сверкало несколько звезд.

— Честь дорого нам обойдется! — воскликнул Тордин. Сконтар голодает — а продукты соляриан могли бы поддержать его, ходит в лохмотьях — а соляриане прислали бы одежду. Наши заводы уничтожены или устарели, наша молодежь растет, не зная галактической цивилизации и технологии, — соляриане прислали бы нам машины и техников, помогли бы все восстановить. Они прислали бы учителей, и перед нами открылась бы дорога к величию… Но теперь слишком поздно. — Тордин удивленно смотрел на своего друга Скоррогана. — Ну почему ты это сделал? Почему?!