Рука бога Му-га-ша - [2]
— У меня нет медальона.
— А, ты еще врать!.. Ты сгниешь в тюрьме. Говори, несчастный!
Затем, обращаясь, к госпоже Лазар, директор прибавил:
— Сударыня, потрудитесь подняться к себе и успокоиться. Все меры будут приняты…
Когда госпожа Лазар, пошумев еще немного, удалилась, директор довольно хладнокровно спросил Жака.
— Ты не крал медальона?
— Нет.
Главный швейцар в это время просунул в контору свою физиономию:
— Он врет, господин директор, — сказал он. — Кроме того, он постоянно грубит… Я готов поклясться, что он уже сплавил медальон кому-нибудь в порту. И к тому же я слышал от многих постояльцев, что у нас потакают прислуге.
— Ну ладно, — сказал директор. Убирайся к чорту. Я обязан удовлетворять своих клиентов. Да и во всяком случае это хорошая острастка для других. Так и быть, я не дам знать в полицию, потому что знаю, что ты не вор. Но сыпься немедленно и без задержек. Переодевайся и марш! Я скажу, что ты удрал.
— Господин директор!..
— Ты слышал, что я тебе сказал? Или ты хочешь, чтоб я сдал тебя с рук на руки жандармам? И без этого будет еще немало возни.
Главный швейцар с наслаждением выдал Жаку его заплатанный наряд и широкополую соломенную шляпу.
Вся прислуга смотрела на Жака со страхом и с состраданием, как смотрят на утопленника или на раздавленного поездом.
— Я говорил господину директору, что это вор, — произнес швейцар наставительно.
Часа через два, когда Жак был уже далеко, госпожа Лазар вошла снова в контору.
— Я извиняюсь, — произнесла она, отирая пот со лба, — медальон нашелся.
Директора не было, но в конторе сидел главный швейцар.
— Ага, — произнес он, — я очень рад. Поздравляю вас, мадам.
— Так что полиция пускай прекратит поиски.
— Я сейчас же извещу префекта.
— А этот франк дайте мальчику.
— С удовольствием, сударыня, — произнес тот и положил франк в карман.
Господин Лазар в этот день не вышел к общему обеду.
Он прикладывал к разным частям своего тела свинцовые примочки. Медальон был найден у него в ночной туфле. Госпожа Лазар совсем не давала ему денег на расходы, а господин Лазар уже давно приглядывался к одному портовому ресторанчику, где у столиков прислуживали провансальские красавицы. В Марселе много ювелиров. Медальон можно было легко продать. Разве он знал, что госпоже Лазар придет в голову совать свой нос в ночные туфли?
Ровно на пять тысяч франков наставила ему супруга синяков. Не обсчиталась ни на один сантим.
А Жак в это время медленно брел по пыльным марсельским улицам.
II
ВЕНЕЦИАНСКАЯ ВЕДЬМА
В тот же день в семь часов вечера на одной из узких улиц рабочего квартала Марселя собралась толпа народа. Привлечена она была дикими криками, доносившимися со двора грязного высокого дома, мрачные стены которого облупились и были покрыты живописными узорами плесени. В окнах показались головы любопытных. Из полуподвальных кабачков повылезли их завсегдатаи — разные подозрительные личности, привыкшие обделывать свои делишки за бутылкой скверного вина и с револьвером в кармане. Они тоже с любопытством уставились на ворота грязного дома. Ребятишки, босые ноги которых были одного цвета с пыльной мостовой, мчались со всех сторон, громко улюлюкая.
— Хо! Хо! Венецианская ведьма опять пророчествует.
— Ишь, расходилась…
— Венецианская ведьма! Венецианская ведьма!
Заходящее солнце вдруг выглянуло из-за облаков и словно мазнуло по верхушкам домов оранжевой краской. А крики все приближались.
Наконец толпа радостно загудела.
В воротах показалось странное, даже страшное существо: безобразная старуха, почти совершенно лысая и грязная, как мусорный ящик.
Она шла с закрытыми глазами неистово потрясая кастрюлькой и выкрикивала непонятные слова так громко, словно ее резали.
Люди перед ней расступались с некоторым страхом.
Маленькие дети с плачем бросались к матерям.
Наиболее отчаянные из мальчишек, подкравшись, дергали ее за лохмотья и тотчас же удирали.
Старуха шла, ничего не видя и не слыша, и продолжала вопить, потрясая кастрюлькой.
— Это она предсказывает несчастье, — говорили некоторые с почтительным страхом.
— А почему же ничего нельзя понять? — возражали скептики.
— Все пророки говорили непонятно.
— Чепуха! Просто сбрендила старуха.
— Морис! — крикнул вдруг какой-то долговязый весельчак, — ты давно искал себе невесту. Хочешь я тебя с ней сосватаю?
Толпа загоготала.
— Чего глотку-то дерете? — возмущенно закричала какая-то женщина, прижимая к груди испуганного ребенка. — Разве не знаете, с чего помешалась старуха? Сына ее на заводе искромсало, как котлету… Прости, господи, мои согрешения. Ну и свихнулась старуха. Ведь у нее на руках внук… А вы хохотать! Черти!
Хохотавшие смутились было, но долговязый парень вдруг гаркнул:
— А эта бабушка уж не сродни ли ведьме? Ведьма номер второй!
И толпа снова захохотала.
Женщина плюнула со злости.
— А, чтоб вас оспа… — начала было она, но в толпе в это время закричали:
— Смотри! Смотри!
Послышался грохот. В узкую улицу повернул огромный, блестящий, как зеркало, автомобиль. Должно быть, какой-нибудь знатный иностранец с высоты своего величия решил осмотреть бедный квартал знаменитого города.
Все произошло в одно мгновение.
