Руины Роз - [71]

Он дернулся, а затем застонал, его глаза распахнулись, чтобы посмотреть поверх кровати.

— Я в порядке, — я показала ему большой палец вверх, и заползла на кровать. — Все хорошо.

Дверь спальни открылась, и Ханнон заглянул в его затуманенное лицо.

— Что случилось?

— Мне нужна для него вода. У меня затекла нога, и я упала на голову.

Он закатил глаза и направился через комнату к кувшину с водой. Он поднял его и наполнил оловянную чашку. Когда он наклонился, чтобы передать его Найфейну, я поднялась обратно на кровать и начала приводить ногу в чувство.

— Ты можешь сесть или нам тебе помочь? — спросил Ханнон.

Найфейн попытался подняться, но его руки не выдержали, и он снова упал на матрас.

— Эта кровать тверда, как камень.

— Такая же плотная, как твоя голова, — сказала я, не желая этого.

Он ухмыльнулся, когда Ханнон перешел на другую сторону и стал ждать меня.

— Ты будешь сидеть по правую руку от богини, когда умрешь, Ханнон, — сказал Найфейн, когда я встала, чтобы помочь. Невидимые булавки и иглы вонзились мне в ногу, — Ты заслуживаешь высшей чести после смерти за то, что всю свою жизнь имел дело с такой сестрой.

— Похоже, ты чувствуешь себя лучше, — проворчала я, когда мы с Ханноном перевернули его и подперли.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ханнон, снова становясь медбратом.

— Боль отступила?

— Немного. Вонзается глубоко в кости, но уже не пульсирует. Маленькие чудеса.

— Тебе нужно больше эликсира? — спросила я, беря чашку у Ханнона. Неуклюжая рука Найфейна поднялась, чтобы взять кружку, и я отбила ее. — Ты в конечном итоге прольешь это. Ты инвалид — поступай соответственно.

Его губы изогнулись вверх.

— Да, мэм.

Он выпил содержимое, выплеснув остатки из уголка рта.

— Пока достаточно, — мягко сказал Ханнон.

Я поставила чашку на землю, и мы перевернули Найфейна обратно. Он издал прерывистый кашель и схватился за подушку, но успокоился, его лицо по-прежнему смотрело на меня.

— Я в соседней комнате, если понадоблюсь, — сказал Ханнон, протягивая руку.

Я поставила чашку на его ожидающую ладонь. Он кивнул и направился к двери.

— Что он будет с ней делать? — спросил Найфейн, еще немного покашляв, а затем застонав.

— С чем, с чашкой? — я получила слабый кивок. — Помоет ее. Там есть еще одна. Когда та будет чистой, он принесет первую. Он очень любит чистоту, когда дело доходит до ухода за людьми.

— Как он и должен. Вы двое — хорошая команда.

— Ага. Мы выросли в трудные времена, и было очень мало людей, на которых можно было опереться.

— Не нужно больше эликсира. Однако мне не помешала бы часть твоей силы.

Я подтолкнула свое животное, и волна силы хлынула через меня в Найфейна. Когда она вернулась обратно, то была в замешательстве, и распространилась по моему телу и погрузилась глубоко внутри. Я испуганно втянула воздух. Мне казалось, что я все еще связана с Найфейном силой или, может быть, магией. А может, это были просто наши животные, я не знала. И хотя я не могла его конкретно чувствовать, я могла чувствовать его сущность. Его внушительное присутствие укоренялось глубоко внутри меня. Это было то, из-за чего я, вероятно, должна была раздражаться или, может быть, беспокоиться, но прямо сейчас я просто хотела, чтобы он снова был целым. Он был нужен королевству. Я разберусь с последствиями, когда он выздоровеет.

Я вздохнула и присела рядом с ним.

— Тебе следует подстричься, — сказала я, на этот раз положив голову на свою руку и накручивая пальцами его волосы.

— Я очень давно не забочусь о своей внешности. Впечатлить было некого. Во всяком случае, я ни на кого не хотел произвести впечатление.

— Что ж, большое тебе спасибо, — я тихо рассмеялась, — Однажды у меня был парень, и пару раз я пыталась принарядиться. Я хотела почувствовать себя сексуальной и возбудить его.

— Что случилось?

— Он стал очень странным. Он сказал, что не хочет выходить со мной на улицу в таком виде. Я не была обнажена или что-то в этом роде. Я не понимала его проблемы. Он признался, когда бросил меня. Он, видимо, думал, что я выставила напоказ свою внешность, чтобы он выглядел хуже. Как будто он меня недостоин. Думаю, он хотел, чтобы я встала на колени, чтобы он мог стоять выше. В то время у меня было разбито сердце, поэтому я не ударила его за это, как должна была…

— Почему он будет выглядеть хуже из-за того, что встречается с кем-то более привлекательным, чем он? Я думаю, что другие мужчины будут хлопать его по спине в поздравлениях.

— Я не знаю. Я могу только предположить, что это как-то связано с Джедреком, этим деревенским придурком. Думаю, он хочет жениться на мне в основном из-за моей внешности. Скорее всего, он уже давно думает об этом. Держу пари, что он распространял слухи или придирался к моему бывшему. Мужское эго так хрупко. Не обижайся.

— Я бы не продвинулся далеко, если бы обижался каждый раз, когда кто-то говорил правду.

Я рассмеялась, проводя пальцами по его щеке.

— Вся эта «красота» меня раздражает. Единственным комплиментом для меня и остальных всегда был мой внешний вид. Это все, чем я могу быть.

— Что это обозначает?

— Я гораздо больше, чем моя внешность. Мы все. Я настолько начитана, насколько это возможно в этой деревне. Я умная, сильная и умею решать проблемы. У меня есть мужество — в основном. Я создала различные лечебные средства, которыми пользуются люди, не говоря уже о том, что это поддерживает жизнь членов их семей. Но меня хвалят только за то, что я красивая. Такое ощущение, что в этой деревне, если ты красива, ты достигла наивысшего уровня достижений для женщины — что-то, что никто из нас не может контролировать. Что-то данное мне, над чем я не работала и не имела никакого выбора. И если ты не воспринимаешься как красивая или если ты не играешь на своей красоте, тебе постоянно говорят, как исправить себя, чтобы выглядеть лучше — прическа, макияж, одежда, что угодно. Как будто мы как-то нуждаемся в исправлении, потому что мы кому-то не нравимся такими, какие мы есть. Как будто мы должны заботиться о том, что думают другие, а не о том, что мы думаем о себе. Это фигня.