Руигат. Схватка - [67]

– Но, Тэра, – продолжил между тем русский, – в таком случае, тебе надо будет непременно хорошо подготовиться. Я не думаю, что этот новый танец можно будет построить по какому-то уже отработанному рисунку. А это вряд ли получится, если ты будешь упорствовать в своем отношении к регенератору.

Пламенная окинула его недоверчивым взглядом, а потом повернулась к адмиралу.

– То есть вы принимаете мое предложение?

И снова первым ответил Иван.

– М-м-м… скорее всего. Нам нужно будет обсудить его и понять, как сделать так, чтобы, во-первых, твое выступление увидело как можно большее количество «желтоглазых», и во-вторых, чтобы в случае если тебе не удастся достучаться до их… э-э-э… зачерствевших душ, за это не пришлось бы расплачиваться жизнями «руигат». Ведь ты же тоже не хочешь этого?

– Как ты мог такое подумать?! – возмущенно вскинулась Тэра.

– Вот-вот, я и говорю… – согласно закивал Иван. – Так я дам команду готовить регенератор?

Пламенная несколько мгновений мерила его недоверчивым взглядом, а затем медленно кивнула.

Когда она покинула зал, адмирал указал подбородком на табурет напротив себя и коротко приказал:

– Рассказывай, что придумал.

Иван довольно осклабился.

– А скажи-ка, мой дорогой друг и командир, как нам обеспечить полный и безоговорочный аншлаг выступлению лучшей танцовщице Киолы?

Ямамото несколько мгновений недоуменно пялился на Ивана, после чего его лицо озарила вспышка понимания, и он зачарованно прошептал:

– Многофункциональный проектор…

– Именно! – с довольным видом расхохотался русский.

За воплощение своей идеи Тэра принялась с воодушевлением. Носимый регенератор справился с уже слегка поджившей травмой всего за сутки, которые она, кстати, тоже не бездельничала, вытребовав у адмирала пленного и почти все это время просидев с ним, отбирая варианты музыкального сопровождения. «Желтоглазый» проявил полную готовность помочь, хотя музыка, которая показалась ему наиболее подходящей, саму Пламенную не сильно вдохновила. Под нее, скорее, удобно было маршировать, чем танцевать. Но ее личные вкусы в этом проекте были на последнем месте…

Однажды вечером после очередной выматывающей репетиции она выползла из душевой, расположенной рядом с их с Иваном комнатой, и присела на ближнюю из скамеек в общем коридоре, почти скрытую ветвями деревца, растущего из огромного вазона, которыми была густо заставлена вся терраса. «Руигат» уже, считай, совсем обжились в Бункере, максимально приблизив окружающую обстановку к той, к которой они привыкли на Киоле. С густой сочной листвой растения стояли и в спальных помещениях, и поблизости от тренировочных полигонов. Что, кстати, обескуражило уроженцев Олы. Для них-то зеленые насаждения с детства являлись, скорее, источником опасности, нежели составляющей комфорта… Тэра откинулась на спинку скамейки и устало прикрыла глаза, поэтому не сразу услышала, что кто-то подошел.

– …может, передумаешь? – Тэра вздрогнула. Голос был негромкий, но знакомый. Но кто именно говорит, она в первый момент не узнала.

– Нет, Банг! Сам же знаешь, это единственный реальный шанс. Остальные варианты все на соплях держатся. – А вот этот голос она бы узнала хоть днем, хоть ночью.

– А этот, значит, стопроцентно сработает? – саркастически отозвался Розенблюм, – Да если бы ты был лошадью, я бы точно поставил против себя. Нет, шанс на то, что вы сумеете пробраться… вернее, скорее прорваться внутрь – действительно при этом варианте куда как лучше. Но вас же потом точно зажмут!

– А-а-а – когда ни помирать, один хрен – день терять. До того момента, пока вы не окажетесь за периметром, я обещаю тебе продержаться. А уж там – черт с ним, можно и сдохнуть. Невелика потеря…

После этих слов Тэра вздрогнула и изо всех сил стиснула полотенце, в котором выбралась из душевой кабины. Она изо всех сил прикусила губу. Дура, дура, дура… столько дней они могли бы быть вместе, а она…

– Ладно, Банг, двигай давай. Тебе еще полночи возиться с оборудованием. А я еще чуть посижу, подожду Тэру. Что-то она сегодня слишком задерживается…

– Все никак не помиритесь? – Голос Розенблюма был полон сожаления. – Ох, дураки! Видно же, что любите друг друга. Вон, сидишь сейчас, высматриваешь ее, а как придет, небось сделаешь вид, что так просто задержался, типа дела были… Ну ладно она дура, еще куда ни шло – женщина как-никак, а ты-то…

– Иди, Банг, – голос Ивана явно посуровел, – иди. Сами разберемся.

– А-а-а-а… – и через пару десятков секунд шаги американца затихли вдали. А Иван вздохнул и тоскливо произнес:

– А то я не понимаю, что дурак… но вот что делать – ума не приложу.

Пламенная сжалась на скамье, давясь слезами, а потом не выдержала и, вскочив, вылетела из-за кадки и бросилась к любимому.

– Тэра? – растерянно пробормотал тот. – Ты…

Но она не дала ему ничего сказать, а просто повисла на шее, не заметив, что полотенце зацепилось за ветку дерева, и принялась покрывать его лицо поцелуями. Русский, почувствовав, как к нему прижалось обнаженное и горячее тело, задрожал и, подняв руки, обнял ее за плечи осторожно, словно боясь поверить в происходящее.

– Тэра, я… – растерянно пробормотал Иван. А Пламенная счастливо всхлипнула. Вот ведь удивительно – один из главных «руигат», а стоит перед ней будто только покинувший «школу наук и искусств» юноша и… краснеет.