Руигат. Схватка - [64]

– Садитесь, Пламенная, – негромко приказал адмирал, когда они остались одни в кабинете. Но женщина проигнорировала его приглашение.

– Я хочу знать, – едва сдерживая гнев, начала Тэра, – на каком основании меня не выпускают из Бункера? Я – полноправный Деятельный разумный, я приняла решение и я требую, чтобы…

– Садитесь, – снова повторил Ямамото, – именно для этого я и попросил привести вас ко мне.

После чего поднялся на ноги и двинулся к столику в дальнем углу кабинета, на котором стоял чайник, чаван, чансен[8] и остальные принадлежности для приготовления чая. Ни о какой классической чайной церемонии сейчас, конечно, и речи не шло, но… теплая чашка чая в руках должна была хотя бы немножко успокоить сидящую перед ним женщину и дать ему шанс достучаться до ее разума. А глоток этого поистине волшебного напитка, возможно, позволит уменьшить поток обвинений, которые несомненно вот-вот обрушатся на его бедную голову. Эх, если бы можно было сделать так, чтобы чай во время этого разговора находился у нее во рту постоянно…

Но женщина его удивила. Она молча села и дождалась, пока он заварит чай и разольет его по чашкам. Так же молча приняла чаван и отхлебнула. Адмирал, в свою очередь, набрал в рот чай, прокатил его по языку, после чего сделал глоток и… уважительно склонил голову. Несмотря на странное, прямо-таки маниакальное неприятие насилия, по силе духа и воле Пламенная несомненно являлась воином.

– Итак, – негромко начал Ямамото, – вы хотите знать, почему вместо того, чтобы открыть перед вами выход наружу, вас препроводили ко мне?

– Да.

– Помните, я рассказывал вам про внезапность? – Вопрос был риторическим, поэтому его собеседница промолчала. – Так вот, если вы попадете в руки «желтоглазых», о внезапности можно будет забыть.

– Почему? Или вы думаете, что я рассажу им?

– Да, – коротко ответил адмирал.

– Что-о-о-о? – Пламенная просто полыхнула возмущением. – Да как вы смеете!..

Но Ямамото не дал ей закончить рвущуюся из груди тираду. Он резко встал и, стремительно развернувшись, подошел к стеллажу, на котором навалом лежали какие-то приборы, устройства и инструменты. Когда он вернулся к столу, у него в руках был незнакомый ей предмет, состоящий из длинной деревянной ручки с массивным металлическим набалдашником.

– Позвольте вашу руку, – негромко попросил адмирал.

– Что? – не поняла Тэра.

– Руку, пожалуйста, – несколько виновато улыбнувшись, повторил Ямамото. Пламенная, бросив на него недоуменный взгляд, протянула ему ладонь. Адмирал осторожно взял ее пальцами левой руки за запястье и мягко, но твердо прижал ее руку к столу. А затем…

– Ай!!! – Пламенная резко выдернула свою руку из его цепких пальцев и, подвывая от боли, ошеломленно уставилась на него.

– Что вы…

– Это молоток, – наставительно произнес адмирал. – Он предназначен для того, чтобы резкими, сильными движениями забивать в дерево нечто заостренное металлическое. Но если им ударить по пальцу, даже по самому кончику, кость ломается и человек испытывает боль. Сильную. Такую, какую только что испытали вы. Или даже сильнее. Потому что я лишь слегка стукнул вас. Этим, – он потряс молотком, – можно раздробить фалангу пальца буквально в песок. А у вас только ушиб.

Тэра со страхом смотрела на сидящего перед ней инопланетника. Что с ним происходит? Насилие настолько нарушило его психику, что он начал терять разум? О, боги, а как же Иван? Неужели он тоже скоро… А как остальные? Вдруг это заразно и все, кто находится в Бункере, вот-вот начнут превращаться в таких же? Пламенная вздрогнула и затравленно оглянулась. Ямамото усмехнулся.

– Не беспокойтесь, я не сошел с ума. Просто… боль – очень интересное ощущение. Она – реакция организма, показывающая, что этот самый организм сознательно или неосознанно делает что-то неправильно, не так, опасное для этого самого организма… И организм реагирует на нее инстинктивно, выбрасывая в кровь вещества, провоцирующие человека изменить свое поведение, которое приводит к подобным ощущениям. Например, не хватать раскаленную сковородку голой рукой, не отвлекаться при работе на токарном станке или, скажем, лучше запоминать урок и больше не получить от учителя ударом линейки по пальцам. И можете быть уверены, если некое знание или умение в памяти человека оказывается накрепко связано с болью, оно запоминается намного дольше, нежели в любых других случаях… То есть, конечно, в жизни случается разное, но чаще всего боль – благо. И при общении с человеком – ребенком ли, учеником ли, подчиненным ли – не стоит отказываться от… корректирующего воздействия боли. – Он сделал короткую паузу в этой своей совершенно непонятной тираде, снова улыбнулся и продолжил:

– Но применять ее следует очень точно и дозированно. То есть ни в коем случае не тогда, когда… ну, например, когда тебе хочется как следует стукнуть ребенка, ученика или подчиненного, потому что ты переволновался за него или тебе требуется просто выплеснуть раздражение либо свой собственный страх. Наоборот, боль нужна только в том случае, если тебе надо хладнокровно и выверенно зафиксировать проступок или ошибку кого-то из них в его собственной памяти. Чтобы понял, запомнил и никогда так более не поступал. И никак иначе.