Рудольф Вирхов. Его жизнь, научная и общественная деятельность - [29]

«С моей стороны, – сказал Вирхов, – было бы крайне неблагодарно не выразить чувства глубокой радости и истинного удовлетворения при взгляде на бесконечные ряды почтенных гостей, отозвавшихся на наше приглашение. Кто сам более 40 лет занимал кафедру в германских университетах, кто пережил многочисленные потери лучших друзей, с кем он работал, которых воспитал вместе с собой, тот может назвать себя счастливым, снова встречая в этом блестящем собрании бывших своих учителей, видя перед собою представителей почти всех направлений в медицине, возникших с того времени, основателей почти всех тех пролагающих новые пути учений, которые в корне изменили внешнюю форму и внутреннюю сущность нашей науки, величайших исследователей и выдающихся практиков, наконец, находя среди товарищей, собравшихся здесь, прежних своих учеников, которые восприняли дух нового времени и с энергией проводят его в жизнь.

Народ наш, – продолжал Вирхов, – знает, что медицина – одно из самых ярких поприщ гуманности; он привык к тому, что у врачей научные исследования и практика совмещены, что у них высшие идеалы идут рука об руку с самоотверженной заботой об общественном благе и благе отдельных лиц, даже самых ничтожных и несчастных. Медицина в Германии – действительно популярная наука, и если наш тяжело работающий народ лишь относительно немногих врачей подтверждает справедливость древнего изречения: «dat Galenus opes» (медицина дает богатство), то он все-таки умеет воздавать любовью и признательностью за искусство и самоотверженность. Он гордится, если его врачи и его санитарные учреждения пользуются уважением на чужбине, но и он, в свою очередь, чтит имена великих медиков других народов и хорошо знает, что медицинская наука – одна и что действительно научно работающие врачи всего света стремятся к одним и тем же целям, руководятся одними и теми же принципами.

Разве не высшая задача международных медицинских конгрессов – развить во всех своих участниках, и даже далеко за пределами рядов этих участников, во врачах всего мира, сознание, что медицина должна быть гуманною наукой? Не должны ли мы, при виде столь великих усилий, всецело направленных ко благу людей, не должны ли мы напомнить друг другу, что служба врача – есть служба человечеству? Не должны ли мы, справедливо гордясь теми громадными личными жертвами, которые приносит каждый единичный врач часто за самое ничтожное вознаграждение, а то и без всякого вознаграждения, не должны ли мы указать на то, что врачи с разных концов света образуют такие многочисленные собрания не ради личных выгод, не ради улучшения своего положения, не ради того, чтобы обеспечить себе большее вознаграждение и меньшее время работы, но для того, чтобы обогатить себя познаниями, чтобы укрепить свои силы для служения своим ближним».

Приветственная речь на X Международном медицинском конгрессе является одною из лучших речей Вирхова в этом роде и надолго запечатлелась в памяти слышавших ее.

X Международный медицинский конгресс можно было в известной степени рассматривать как неофициальное юбилейное торжество Вирхова. В течение всего времени этого конгресса Вирхов постоянно служил предметом шумных оваций. Взоры всех и всегда были обращены на Вирхова. Все в совокупности и каждый в отдельности из съехавшихся врачей старались выказать свое уважение Нестору германской медицины. Неудивительно поэтому, что, когда в 1891 году наступил семидесятилетний юбилей Вирхова, этот юбилей принял характер грандиозного международного торжества науки. «Ни один культурный народ, – говорит в юбилейной заметке редактор одной из видных медицинских газет, „Deutsche medicinische Wochenschrift“, – не остается в тени, все принимают участие в чествовании человека, который служил исключительно науке, истине и человечеству». И действительно, весь цивилизованный мир откликнулся на призыв почтить 70-ю годовщину рождения Рудольфа Вирхова.

«От лица многочисленной и далеко распространенной корпорации друзей, почитателей и учеников во всем научном и врачебном мире» юбиляру был передан берлинским профессором анатомии Вальдейером ценный подарок.

«Наше скромное приглашение принять участие в этом почетном даре, – заметил оратор, – нашло широкие отклики. Со всего земного шара, из Европы, Азии, Африки, Австралии, Америки, в особенности из великой федерации Соединенных Штатов, полились обильные взносы и дали нам возможность сделать наш дар столь совершенным и достойным, как мы только могли этого желать».

Большая золотая медаль, врученная Вирхову, должна, по словам Вальдейера, показать современникам и потомству: «Вот Рудольф Вирхов, вот слепок с его деятельности, с его трудов».

Заимствуем из речи Вальдейера описание этой медали.

«Ваше вполне удачное изображение, высокочтимый учитель, украшает лицевую сторону этого прекрасного барельефа; на обратной стороне Вы видите юношески выступающего гения исследования с высокоподнятым факелом, как он раскрывает тайны природы перед наукой, олицетворенной в виде благородной женской фигуры. Кругом – изображения и знаки, заимствованные из этой обширной области знания, которой Вы посвятили свою работу; затем всемирно известный берлинский патологоанатомический институт, Ваше творение и арена Вашей деятельности, – все это окаймлено Вашим кратким изречением, но столь содержательным, что оно будет звучать, пока существует наука – „Omnis cellula a cellula“.