Рудольф Нуреев. Я умру полубогом! - [81]
— Учите балеты, пока вам нет двадцати пяти, — советовал Рудольф, — и тогда в тридцать пять вы сумеете их танцевать.
Размышляя об этих качествах Рудольфа как руководителя балетного коллектива, можно вспомнить рассказы современников о знаменитом Мариусе Петипа, который великолепно чувствовал природу каждой исполнительницы и никогда не ошибался, выбирая для нее партию. В балетах гениального француза любая танцовщица представала в самом выгодном для нее свете и могла продемонстрировать все свои достоинства.
«Рудольф абсолютно справедливо оценивал перспективы тех артистов, которых он продвигал, — считает французская балерина Элизабет Платель. — К тому времени молодая смена была абсолютно сформирована, Нуриев просто ускорил этот процесс. Те, кого он выдвинул, впоследствии стали выдающимися танцовщиками. Это была абсолютно справедливая оценка потенциала. Но он не был первооткрывателем. И до него делались такие попытки, и сейчас верхушка кордебалета зачастую получает роли солистов».
Когда еще в 1981 году по приглашению «Гранд-опера» Нуреев ставил здесь свою версию «Дон Кихота», он выбрал именно Платель для исполнения партии Повелительницы дриад. Она же явилась в итоге и первой исполнительницей Одетты-Одиллии в новой постановке «Лебединого озера». Рудольф доверит этой технически сильной танцовщице исполнение главных партий в своих версиях «Спящей красавицы» (1989 г.) и «Баядерки», его последней работы для «Гранд-опера» (партия Гамзатти в 1992 году; позднее Элизабет станцевала и Никию).
Нуреев словно создавал труппу заново, пересмотрев все, от классных уроков до репертуара, и буквально «вылепил» целое поколение новых талантливых артистов, не достигших еще и двадцати пяти лет. Среди них оказались и Мануэль Легри, и танцовщик Лоран Илер, и Изабель Герен с ее уникальными физическими данными — потрясающим размахом ноги, высоким прыжком и редкой устойчивостью на пуантах — и уже упомянутая Сильви Гиллем, пришедшая в театр в шестнадцатилетнем возрасте. Рудольф восхищался ею не только как блестящей танцовщицей, но и как женщиной. Как-то он даже на полном серьезе признался, что Сильви была единственной женщиной, на которой он мог бы жениться. Говорят, ее характер весьма походил на его собственный, своевольный и независимый. Именно ей он отдал партию главной героини в своей новаторской по хореографии «Золушке», премьера которой состоялась в Опера Гарнье 25 октября 1986 года. К сожалению, критика приняла это новое творение Нуреева прохладно, и совершенно напрасно. Увы, далеко не всегда критики дорастают до уровня тех, кого критикуют…
Сильви Гиллем в балете «Дон Кихот»
Впоследствии Сильви Гиллем, по одной версии, не вынесла директорской грубости, а по другой, просто захотела поработать в другом театре, и покинула «Гранд-опера». Рудольф стойко выдержал удар, хотя уход Сильви, его любимой ученицы и партнерши, заставил его глубоко переживать.
— Когда я сам решил покинуть СССР, все там говорили, что я не прав, что я погибну как артист, — говорил он. — Но произошло как раз наоборот. Я тоже начал танцевать в «Ковент-Гарден», где многому научился. И я уверен, что она многому там научится. Кроме того, «Ковент-Гарден» нуждается в ней…
«Характер у него был тяжелый и неуживчивый, — подтверждает Шарль Жюд. — Взбалмошный нрав, помноженный на бешеный темперамент и болезненное стремление к независимости поступков, непростительная и ничем не оправданная грубость — все это станет его неотъемлемыми чертами. Он и в последние годы не будет пытаться переделать себя. Отсюда — и сложные отношения с коллегами по театру, и определенный вакуум в общении».
В июле 1984 года взрывной Рудольф, очевидно, будучи на грани нервного срыва, влепил пощечину прямо посреди урока балетному педагогу Мишелю Рено. Последний подал в суд, а труппа стала требовать отставки директора. «Это правда, я слишком импульсивен, — ответил Нуреев на вопрос одного из журналистов уже через год после произошедшего. — Вся эта мелкобуржуазность, мелочность, глупость раздражают меня. И тогда происходит взрыв, как в случае с пощечиной Мишелю Рено. Мне это стоило 60 тысяч франков возмещения убытков».
«Характер творческого человека вообще не бывает ровным, — подчеркивает Мануэль Легри. — Рудольф был человеком щедрой души и если любил творчество артиста, то всячески помогал ему. У меня не было с ним проблем. Наоборот, он способствовал развитию моей карьеры. Благодаря Рудольфу передо мной открылись двери ведущих европейских театров».
Эти слова может повторить о себе и другой выдвиженец Нуреева, Лоран Илер. В 1983-м Рудольф, нарушая незыблемое правило «Гранд-опера» назначать на главные роли ведущих артистов, дал ему возможность станцевать партию Франца в «Коппелии» Л. Делиба. Через два года Илер, опять-таки с легкой руки Нуреева, миновав положение первого солиста, был возведен в высший балетный ранг этуали.
Французская балетная пресса негодовала по поводу предстоящей постановки «Лебединого», где кордебалет, по словам одного критика, «из стаи благородных птиц превратился в толпу разъяренных женщин». Что поделать, Нуреев согласился пойти на компромисс: из двадцати пяти спектаклей «Лебединого озера» только пятнадцать должны были пойти в его редакции, а десять — в редакции Бурмейстера. Сам он считал, что победа одержана!
