Ручей на Япете - [16]

— Я знаю, — проговорил Игорь.

Подумав, Старик кивнул.

— Что же, не исключено. Вот и все, что мне тогда удалось заметить. Ни через видеоприемники, ни в инфракрасном диапазоне я не смог увидеть ничего, кроме этого кратковременного, почти мгновенного затмения некоторых звезд. Потом я снова запустил двигатели, обошел весь район катастрофы и, ничего не обнаружив, направился домой. И только там, обработав эту пленку, я рассмотрел Журавли.

Брови Игоря вздрогнули, это движение не ускользнуло от взгляда Старика.

— Нет, я не оговорился: Журавли, не Журавлей. Не будем продолжать дискуссию. Широкие черные полотнища — совершенно черные, они, очевидно, поглощали излучение, падавшее на них, и поэтому видеть их было нельзя: они ничего не отражали, ни кванта. Но на фоне звездного скопления можно было наблюдать их силуэты.

Абсолютно черными казались они и как бы двухмерными, словно совсем не обладали толщиной. Площадь каждого из них составляла десятки, а может быть и сотни, квадратных метров, даже тысячи; по этим кадрам расстояние до них определить не удалось, поэтому предположения об истинной величине Журавлей расходились на целый порядок, а то и два. И они летели клином; впрочем, может быть, конусом, но съемка не была стереоскопической.

Потом, сравнивая с этим фильмом записи, сделанные другими приборами, мы обнаружили следы, оставленные этим явлением на ленте записывающей приставки дельтавизора. Стало ясно, что Журавли все же испускают определенные кванты, а именно — дельта-кванты. Сравнивая обе записи — кино- и дельта-, мы пытались понять, что же представляют собой эти полотнища, застилавшие звезды. Несомненным казалось, что они движутся; но в мире нет неподвижных вещей, а установить величину скорости или вычислить орбиту нам не удалось.

Вот так мы впервые встретились с Черными Журавлями. Так их тогда назвал кто-то из Дальней разведки — за цвет и за клинообразный строй.

Старик умолк, наверное, еще раз переживая рассказанное. Игорь ждал, не решаясь нарушить это молчание: ему хотелось услышать еще что-нибудь, но он понимал, что теперь, когда Старик ушел в размышления, одного не к месту сказанного слова будет достаточно, чтобы разговор прервался надолго. Пауза затянулась.

— Да, вот это и была загадка, оставленная другом, — сказал наконец Старик. — Оставленная в назидание поучающим… — В его голосе неожиданно прозвучала ирония, которая на сей раз относилась, наверное, к его собственной, несколько непривычной словоохотливости, а может быть, просто служила средством, чтобы не расчувствоваться окончательно. — Загадка гибели, как говорилось когда-то. Было создано много гипотез, высказана масса предположений. Но показания дельтавизоров сделали бесспорным одно: именно они, Журавли, явились убийцами.

— Но ведь если они всего лишь явление природы…

— Да нет… Ну, я неточно выразился… Конечно, не они; убийцей в большинстве таких случаев бывает наше собственное неведение законов природы. Но человек не может винить себя в том, что чего-то еще не знает: если бы он поступал так, человечество вечно чувствовало бы себя виноватым. Ведь и жизнь, и смерть — тоже научные проблемы. Как бы там ни было, несчастье показало, чего следует опасаться кораблям, обладающим дельта-защитой. Как только это тело — я имею в виду Журавлиную стаю — будет обнаружено, капитан должен немедленно принять меры для того, чтобы пройти в максимальном удалении от стаи. Своевременно же заметить ее — нетрудная задача для тех дельта-устройств, которыми даже рейсовые корабли оснащены в изобилии. А что касается убийц, то Журавли были ими в той же мере, как молния, сжигающая дом с людьми. Хотя, разумеется, и к молнии можно испытывать ненависть.

Старик произнес это, как будто ставя точку. Но, по-видимому, ему показалось, что рассказ не произвел должного впечатления, и он добавил:

— Теперь вам ясно, почему я брожу на этих задворках мироздания?

Игорь ответил не сразу, похоже было, что он собирается с мыслями.

— Прежде всего, — сказал он наконец, — мне ясно вот что: у каждого из нас — свои интересы, и совместить их невозможно.

Вряд ли Старик ожидал, что разговор повернется таким образом. Однако он не выказал ни удивления, ни осуждения. Он лишь выжидательно взглянул на Игоря.

— То, что вы рассказали, очень интересно, и я не могу не уважать… ваши чувства. Но сама по себе проблема Журавлей кажется мне исчерпанной. Она бесперспективна. По сути дела, их осталось только найти и проанализировать состав. Если говорить откровенно, меня несколько удивляет, что вы не сделали этого до сих пор.

— До сих пор, — сухо ответил Старик, — кроме всего прочего, надо было испытывать корабли. Заниматься более актуальными исследованиями. И затем — вы ошибаетесь, полагая, что это так просто. Попробуйте-ка разыскать их в пространстве! Это и по сей день зависит от удачи. Орбиты их не вычислены, неизвестно даже, обращаются ли они по орбитам, поскольку никто не знает, тела ли это, если нет, они могут и не иметь орбит, а двигаться по прямой, как излучение. Но если даже орбиты имеются, их пока еще нельзя вычислить: не хватает данных. Взаимодействуя с другими полями или телами — а это представляется неизбежным, — Журавли наверняка подвергаются стольким влияниям, что вряд ли можно вообще говорить об орбитах в обычном понимании этого слова. И если на Земле исследователь заранее знает, где он сможет наблюдать, допустим, тех же журавлей, а где надежды на это будут равны нулю, то мне все время приходится бродить наугад.