Рубиновый шеф - [30]

Они заходили в свою квартиру людьми и превращались в кентавров, настоящих животных. Теперь одна комната была предназначена для их человеческого образа, а вторая — для животного.

Почему с ними происходили превращения, они не знали, но старались вести себя нормально и осторожно. Бассейн они использовали для выгула, набрасывали туда сено-солому, а иногда наливали воду. Они видели, что Электра спала, и исчезли из ее поля зрения почти вовремя, уже на выходе с крыши они превратились в кентавров.

Сквозь сон Электра их видела, но дурман не давал ей открыть глаза.

У нее появилась мысль еще раз побывать на крыше и запечатлеть супругов в образе кентавров. Что ни говори, но Захар запал ей в душу навсегда. Утром она пришла к мысли, что кентавром был не Захар, а актер! Как она сразу не догадалась! А Ивина? А она могла не понять, что перед ней Захара изображал актер.

Небо покрылось серой пеленой. Солнце исчезло, словно его и не было. Посмотрев из окна на улицу, Электра надела одежду, закрывающую все тонкости фигуры. Светлый брючный костюм из плащевой ткани плавностью не отличался. В офисе она отгородилась от всех мужских взглядов непроницаемым видом и отрешенным взглядом. Они не возражали.

На столе у Электры стояли пионы в вазе, в воду она добавила сахарный песок. Первый бутон быстро распустился. Тогда она сменила воду, поскольку два других бутона медленно распускались, а первый уже завял. Сахара переел один пион за сутки, поэтому быстро распустился и завял. Два пиона еще радовали рваными лепестками.

Захар. Андрей Сергеевич. Константин. Кто из них первый пион? Захар? Он завял для отношений! Электра посмотрела еще раз на пионы и вышла из комнаты на стрежень. Навстречу шли люди, и это было нормально. Она вышла на улицу, спустилась к набережной. Волны речные были на месте. Она подошла к чугунной решетке. Локти сами легли на перила. Она стала смотреть за жизнью на воде. У самого берега плавали зеленые утки. Буксиры бороздили речную гладь. Речные волны били в старый гранит.

— Электра, ты, что тут делаешь? — послышался голос Андрея Сергеевича.

— Смотрю на волны. В обеденный перерыв я имею право на маленькое удовольствие, — ответила Электра, не глядя на него.

— Есть дело, и весьма занимательное. Помнишь, ты говорила, что Захар и Ивина — кентавры? Я за ними проследил, хоть это было нелегко сделать. Сама знаешь, их высотка самая высокая. Представляешь, они превращаются в кентавров только у себя на последнем этаже. Почему? Я не знаю. Ответа нет. Ладно бы в поле превращались, а то на высоте весьма приличной. Если бы не ночная тишина — я бы твой голос и не услышал! И еще, Захар на себя мало похож, словно он артист и в чужом гриме.

— К чему ты клонишь?

— Заинтересовалась? А мне-то как интересно! Они ведут себя неадекватно. Так вот, я купил сильный бинокль, нашел невдалеке высотку, соизмеримую с их зданием. Я вышел на крышу, обычную крышу без людского вторжения, залез на надстройку для лифта и стал наблюдать за крышей.

— И долго наблюдал?

— Сколько надо. День был выходной. Точно, они вышли оба на крышу в нормальном виде, и вдруг их стало выгибать, и они на моих глазах превратились в кентавров! Круто!

— Андрей, почему тебя это волнует?

— Ты что, не понимаешь? Это сенсация!

— Кому сенсация, а кому и горе. Я и так еле от них отошла.

— Подожди меня обвинять. Они ездили в отпуск на Средиземный остров, чего они там забыли, не знаю, но, видимо, подцепили нечто древнее.

— Умен, однако! Ездили туда многие…

— Им кто-то привил вирус кентавра, а антивирус им не известен. Но они, вероятнее всего, находятся под наблюдением. Вспомни, за какие такие дела им дали эту квартиру? Не знаешь? Деньги за нее они не платили, это я точно знаю.

— Андрей Сергеевич, ты чего ввязываешься в это дело? Раз дали квартиру, то люди не маленькие замешаны, не подходил бы ты к ним. Заметят — заметут.

— Не пугай, пуганный. Честное слово, забавно. Кто рассказал бы — не поверил.

По реке проплыл речной трамвай.

— Мне пора на работу, — сказала Электра и пошла прочь от набережной, не оглядываясь на Андрея Сергеевича.

Он ведь подошел к ней со спины, так за спиной и остался.

Электра шла, шла…

А он? Андрея Сергеевича загарпунили с речного трамвайчика, и так тихо, что он и не пикнул. Он взмыл над чугунными перилами и по воде протащился на гарпуне. Его вытащили на борт.

— Андрей Сергеевич, ты чего такой любознательный? — спросил его Захар.

Андрей Сергеевич посмотрел на него вытаращенными глазами.

— Отвечай! — крикнул Захар.

— А что, нельзя? — ответил вопросом на вопрос испуганный Андрей Щепкин.

— Успел Электре рассказать о том, что видел на крыше?

— Она на вашей крыше сама была и все видела.

— И что она видела?

— Бассейн с водой и без воды.

— И это все, что она видела?

— Вас видела.

— В каком виде она нас видела?

— В плавках для купанья в вашем бассейне.

— Что ты видел в бинокль на нашей крыше?!

— Смотрел на небо, очень оно было звездное. А на вашу крышу я не смотрел.

— Если и врешь, то понял, что от тебя требуется.

Андрей Сергеевич глазом не успел моргнуть, как его, как наживку на удочке, вернули к чугунным перилам набережной. И как они его не убили? Он покачнулся, осмотрелся. Ни одного прохожего. И кораблик уплыл. Никого. Ничего. И страх в душе. Электра посмотрела на пионы и отчетливо заметила, что второй пион резко увял. Ей стало скучно и грустно. Сотовый телефон замурлыкал новую мелодию.