Рубиновый рыцарь - [21]

— Мой брат, — представил его Олстром. — Патриарх Кадашский Ортзел.

Спархок, лязгнув доспехами, поклонился.

— Ваша Светлость, — почтительно произнес он.

— Это дело, касающееся безопасности Церкви, заинтересовало меня, — сказал Ортзел, подходя ближе к свету. — Что это за дело, которое заставило Магистров забыть все старые распри и личную неприязнь и послать своих лучших рыцарей в поход вместе?

Спархок на мгновение задумался и решил рискнуть:

— Знакомы ли, Ваша Светлость с Энниасом, первосвященником Симмура?

Лицо Ортзела потяжелело.

— Мы встречались, — сказал он ровно.

— И мы имели такое удовольствие, — сухо заметил Келтэн. — И сыты им по горло.

Ортзел чуть улыбнулся.

— Я полагаю наши мнения о добром первосвященнике более или менее совпадают, — предположил он.

— Вы верно нас поняли, — спокойно заметил Спархок. — Первосвященник Энниас питает надежды занять в церковной иерархии место, которого, по мнению наших магистров, он не достоин.

— Да, мне приходилось слышать об этих его устремлениях.

— Это основной предмет нашего путешествия, Ваша Светлость, — сказал Спархок. — Первосвященник Симмура во многом влияет на государственные дела Элении. Полноправная правительница государства — королева Элана, дочь короля Алдреаса, однако она серьезно больна и Энниас держит в руках королевский совет, а значит и казну. Именно имея доступ к сокровищнице он может надеяться заполучить Золотой Трон. Сейчас у него в руках почти неограниченные богатства, и некоторые члены Курии оказались не в силах устоять перед соблазнами. Наша миссия состоит в том, чтобы содействовать поправке здоровья Ее Величества, чтобы она могла снова взять управление страной в свои руки.

— Странно, что королевством управляет женщина, — сказал Олстром.

— Я имею честь быть Рыцарем Королевы, мой Лорд, — объявил Спархок, — и, я надеюсь, также ее другом. Я знаю ее с тех пор, когда она была еще совсем ребенком и заверяю вас, что королева Элана — не обычная женщина. В ней больше стали, чем в любом монархе по всей Эозии. Как только она обретет здоровье, Элана сразу же займется водворением Энниаса в надлежащее ему место. Королева отрежет ему доступ к сокровищнице так же легко, как могла бы отрезать локон своих волос. А без этих денег все надежды первосвященника рухнут.

— Вижу миссия ваша чрезвычайна важна, сэр Спархок, — произнес патриарх Ортзел, — но что привело вас в Лэморканд?

— Позвольте говорить откровенно, Ваша Светлость.

— Конечно, сын мой.

— Не так давно мы обнаружили, что болезнь королевы Эланы не естественного происхождения. Чтобы найти лекарство, мы вынуждены были прибегнуть к чрезвычайным мерам.

— Ты говоришь слишком деликатно, Спархок, — неожиданно прогремел Улэф, снимая свой увенчанный рогами огра шлем. — Мой Пандионский брат пытается сказать, что королева отравлена, и нам придется прибегнуть к магии, чтобы исцелить ее.

— Отравлена? — побледнел Ортзел. — Уж не хотите ли вы сказать, что подозреваете первосвященника Энниаса?

— Увы, но все указывает на это, Ваша Светлость, — вступил в разговор Тиниэн. — Нам не известны все подробности, но у нас есть веские доказательства его вины.

— Вы должны выступить с этим перед Курией! — воскликнул Ортзел. — Если все, что вы говорите — правда, это просто чудовищно!

— Обо всем случившимся уже известно патриарху Демоса, Ваша Светлость, — заверил его Спархок. — Ему мы можем вполне доверять, и он в нужное время представит дело на рассмотрение Курии.

— Да, Долмант человек честный и надежный, — согласился Ортзел.

— Прошу, вас мои Лорды, садитесь, — спохватился барон. — Все, о чем вы рассказываете так важно, что я совсем позабыл обо всех приличиях. Могу ли я предложить вам чего-нибудь освежающего?

Глаза Келтэна заблестели.

— Не беспокойтесь, — сказал ему Спархок, подвигая стул для Сефрении. Она села, Флют забралась к ней на колени.

— Ваша дочь, мадам? — спросил Ортзел.

— Нет, Ваша Светлость, она найденыш. Однако я ее очень люблю.

— Берит, — позвал Кьюрик, — мы вряд ли здесь понадобимся. Пойдем-ка на конюшню, посмотрим наших лошадей, — и они оба покинули комнату.

— Скажите мне, мой Лорд, — обратился Бевьер к барону Олстрому, — что ввергло вас в нынешнюю войну? Какие-нибудь старые распри?

— Нет, сэр Бевьер, — ответил барон, посуровев. — Это произошло совсем недавно. Примерно с год назад мой сын подружился с рыцарем, говорившем, что он из Каммории. Не так давно я узнал, что он настоящий негодяй. Он поощрял моего молодого неразумного сына в его тщетной надежде получить руку дочери соседа графа Герриша. Девушка эта оказалась сговорчивой, хотя я и ее отец никогда не были дружны. Но вскоре после этого Герриш объявил, что обещал свою дочь другому. Мой сын пришел в ярость. Его так называемый друг стал поощрять в нем чувство и предложил отчаянный план. Они похитят девушку, тайно обвенчаются и предстанут перед Герришем уже с внуками, чтобы смягчить его гнев. Они перебрались через стену замка графа и ворвались в спальню его дочери. Недавно я узнал, что этот мнимый друг моего сына предупредил графа и в спальне их встретил Герриш со своими семью племянниками. Мой сын предположил, что это девушка предала его и вонзил ей в грудь свой кинжал. После чего племянники графа накинулись на него с мечами, — Орстром замолчал, сжав зубы. Его глаза наполнились слезами. — Сын мой, конечно, поступил бесчестно, и я бы не стал начинать какие-то распри, как ни тяжела для меня потеря его. Но то, что случилось после смерти моего сына и породило вечную вражду между Герришем и мною. Не удовольствовавшись смертью моего сына, граф и его племянники изуродовали его мертвое тело и бросили на ворота моего замка. Это было жестокое оскорбление, но камморианец, которому я тогда еще доверял, предложил одну хитрость. Он сказал, что у него неотложные дела в Каммории, но обещал прислать мне на помощь двух своих доверенных людей. Не далее как на прошлой неделе ко мне прибыли двое и сказали, что пришло время отмщения. Они повели моих воинов в дом сестры графа и там убили семерых ее сыновей — его племянников. Потом я узнал, что эти двое подстрекали моих солдат и те позволили себе откровенные вольности в отношении сестры Герриша. Затем она была изгнана, я боюсь, что нагая, в замок ее брата. Примирение совершенно невозможно теперь. У Герриша много союзников, равно как и у меня и весь Западный Лэморканд теперь на грани всеобщей войны.