Рубиновое сердце богини - [48]

– Врет.

– Почему?

– Да откуда я знаю! Может, отомстить хочет.

– А есть за что?

– Будто вы женщин не знаете, мозгов – ноль, а самомнения выше крыши, небось придумала себе вагон обид, а мне расплачиваться приходится! – Георгий Алексеевич изволил вспылить, но получилось как-то вяло, неестественно, во всяком случае, Антон не поверил, но на всякий случай сочувственно покачал головой и задал очередной вопрос:

– А вы знаете, недавно на вашу бывшую супругу было совершено нападение? Она вам говорила?

– Ну… Что-то упоминала, но я не придал значения. Машка – большая фантазерка, один раз – мы еще тогда женаты были – она вообразила, будто бы за ней следят, представляете? Да кому она нужна!

– Не скажите, не скажите… Дело-то серьезное. Собаку отравили, хозяйку по голове ударили – зачем?

– Может, шпана? – предположил Баюн. – Или наркоманы, которым на дозу не хватало?

– Сомневаюсь. Зачем наркоманам собаку травить? Это кто-то свой.

– Вы меня подозреваете?! – Георгий вскочил – того и гляди от праведного негодования потолок рухнет. Или что там, гром небесный и молнии полагаются? Гнева небесного Сапоцкин не боялся и истериков, подобных Георгию Алексеевичу, успокаивать умел, тут главное рявкнуть погромче, так, чтобы сомнений не осталось, кто здесь главный.

– Спокойнее! Сядьте на место, никто ни в чем вас не подозревает. Гражданка Пигалица упомянула, что вы присутствовали на месте преступления.

– Я? Она вам так сказала? – с тяжким вздохом Баюн опустился на стул, болтливость бывшей супруги явно пришлась ему не по вкусу.

– Совершенно верно. Точнее, сказала, что вы ей сообщили, будто заезжали к ней, хотели поговорить, но передумали. Так или нет?

– Да! Да, я заезжал. Но я ее не трогал, помилуйте, зачем мне нападать на собственную супругу!

– Бывшую.

– Тем более! Да и Степан меня никогда не любил, та еще тварь, злобная и дурная.

– Георгий Алексеевич, никто ни в чем вас не обвиняет, – Антон изо всех сил пытался говорить спокойно, хотя этот хлыщ в костюме раздражал неимоверно. – Но, возможно, вы могли что-то видеть? Например, человека, который ошивался возле дома, или убегал, или еще что-то. Это очень, очень важно.

– Боже мой, неужели вы думаете, что если бы я действительно что-то видел, то смолчал бы? Да ни в жизнь! Правда… Пожалуй, кое-что… Но это такая ерунда…

– Давайте мы будем решать, что ерунда, а что нет.

– Конечно, конечно. Видите ли, Степан – собака сторожевая, обученная, еду у абы кого он не возьмет… Не взял бы, только у хорошо знакомого человека. На моей памяти, он признавал лишь двоих – Машу и моего друга, Дамиана.

– Дамиан, Дамиан… – Сапоцкин задумался. С одной стороны, Пыляев клялся и божился, что никому о старом знакомом не рассказывал, а с другой… Господин директор фирмы явно собирается рассказать кое-что интересное, ну что же, в таком спектакле не грех и подыграть. Нацепив задумчивое выражение лица, Антон принялся «вспоминать». – Это… Знаю, фамилия на букву П и отчество такое интересное…

– Пыляев, – подсказал Георгий Алексеевич. – А отчество – Никанорович.

– Точно, Пыляев Дамиан Никанорович. Есть такой. Где же это… – Для пущей убедительности Сапоцкин перевернул бумаги на столе. Бумаги отношения к Пыляеву не имели, зато создавали видимость работы. – А, вот оно. К сожалению, у гражданина Пыляева железное алиби, тот вечер он провел у нас.

– У вас? – Баюн весьма натурально удивился. – Ах да… Как я мог забыть… Его же задержали. Нервы, нервы… Стресс, понимаете ли…

Конечно стресс, мысленно согласился Антон, труп в багажнике – еще та причина для стресса. Хотя нет, там другое дело, точнее, другой труп.

– Так это он? – подал голос любознательный Георгий Алексеевич.

– Что – он? Ах, простите, соображаю туго. Нет, не он.

– А кто?

– Если бы знать, Георгий Алексеевич, если бы знать… А вы в чем-то подозреваете своего друга?

– Да нет, что вы, – почти искренне возмутился Баюн, – я уверен, Демка ни при чем, просто получилось так… Неудачно.

– Действительно, неудачно, – согласился Антон. – Труп в багажнике автомобиля – это, можно сказать, пик невезения.

– А почему его выпустили? – В серых глазках свидетеля – пока только свидетеля – плескалась такая бездна любопытства, что Антон попросту не посмел разочаровать человека.

– Потому что. Хотя… В общем, никакой тайны нету, в момент убийства гражданин Пыляев находился в другом месте.

– Где?

– У вашей жены. Бывшей. И если бы не играл в партизан, вышел бы сразу. Интересные у вас отношения, Георгий Алексеевич, прям шведская семья…

– На что вы намекаете?

– Я? Намекаю? Боже упаси, даже в мыслях не было. Кстати, Георгий Алексеевич, – Сапоцкин с трудом подавил зевок, а заодно, попутно, отметил, что упоминание о существовании неких отношений между Димкой и бывшей супругой Баюна дико раздражает рафинированного Георгия Алексеевича. Того и гляди, позабыв про свою интеллигентность и рафинированность, тот самым пошлым образом разорется. Вроде и понятно – супруга, хоть и бывшая, но все равно, и друг – приятного мало, но ведь Димка же рассказывал, будто… Чего тогда психовать? – Вы ведь с Пыляевым давно знакомы?

– С детства.

– Угу. И как он?

– А что именно вас интересует?