Рубин великого ламы - [45]
— Нет еще трех часов, — сказал Эндимион, — а здесь такой способ передвижения вызывает аппетит! Я чувствую уже урчание в желудке.
— Я объясню, товарищ, — сказал Боб, который продолжал свою мистификацию. — Мы в дороге всего только полчаса, это правда, но мы пролетели уже более шестидесяти тысяч километров. Ну, так скажи мне, прошел бы ты хоть половину такого расстояния, не ощутив голода. Скорость тут ни при чем, только пройденное расстояние есть все!..
— Ах! — проворчал негр, широко раскрывая глаза.
— Вот глубокая мысль, — сказал себе лорд Эртон, вынимая записную книжку, чтобы отметить в ней эти драгоценные и оригинальные наблюдения. После этого он по дошел к подзорной трубе, с которой постоянно возился.
Уже видны были далеко внизу под ногами путешественников берега Франции. Скоро они оставили позади себя пролив, проходя над континентом.
Вот виднеются холмы по Шельде, потом Арденнски и Аргонские горы со своими реками, сверкавшими на солнце: Маасом и Самброй, — все это дорогие имена для каждого француза, напоминающие самые славные войны в их истории! Налево впереди чуть виднелась туманная беловатая полоса — это был Рейн, который скоро стал виден вполне ясно, так как они пролетали над самым Страсбургом. По мере того, как они приближались к Вогезам, можно было наблюдать округленные вершины этих гор, которые заслужили название шарообразных.
Между тем дамы занялись устройством своего помещения. Мистрис Петтибон, на которую возложена была эта обязанность, прилагала все старания, чтобы окружить мистрис Дункан с дочерью всевозможным комфортом. Она объясняла им все подробности их помещения — двигающиеся ставни, импровизированные постели, ящики особенного устройства и все другие предметы, составлявшие обстановку каюты. Здесь применены были все последние усовершенствования ремесленного искусства, имеющие задачей на меньшем пространстве создать наивысший комфорт.
Американка была совершенно побеждена первым впечатлением, когда мисс Дункан, в порыве благодарности, бросилась ей на шею. Сочувствуя горю, которое ясно отражалось на лице молодой девушки, она старалась всеми силами ее развлечь, заставить забыть свое горе среди дорожных забот; в то же время она не пропускала случая, чтоб не сказать слов участия и ободрения, стараясь влить в душу несчастных надежду и уверенность.
— Вы у себя, сударыня, — сказала мистрис Петтибон, — эти восемь футов заключают в себе вашу гостиную, спальню, уборную и кабинет…
— И спальню? — возразила леди Дункан, оглядываясь вокруг и не замечая ничего, кроме обыкновенной гостиной мебели. — Но я не вижу кроватей…
— Вот они! — ответила на это мистрис Петтибон, нажимая одну пружину. Тотчас же от стены отделилась деревянная доска и опустилась вниз. Все увидели изящную кушетку, которая была плотно вставлена в стенную выемку.
— Мисс Этель, вероятно, согласится спать на диване? — прибавила она, нажимая другую пружину. Изнутри дивана поднялась такая же мягкая кушетка, как и первая.
— О, конечно! Все это восхитительно! И здесь можно было бы чувствовать себя чудесно, если бы душа была спокойна! — сказала Этель со вздохом.
— Вы еще не сказали, где помещается туалетный столик? — спросила леди Дункан, садясь около изящного стола с письменными принадлежностями; на нем лежала почтовая бумага с надписью «Галлия», разрезной нож, пенал, чернильницы, карандаши, перочинный ножик и другие изящные безделушки.
— Туалетный столик возле вашей руки, нажмите только эту пуговку, видите: письменный стол складывается и убирается в стену. Нажмите другую пружину. Вот что выйдет!
— Ах! Как же это красиво! — воскликнула Этель, увидев, как вышло из стены блестящее зеркало на мраморной подставке, где помещались все туалетные принадлежности, выделанные из серебра.
— Что касается ящиков, — прибавила мистрис Петтибон, — то их у нас мало. Вы здесь найдете один просторный, куда можете класть ваши вещи.
— Какая превосходная обстановка! — сказала леди Дункан, которая, как особа практичная, вполне утешилась роскошью обстановки, устройством и гармонией всего, что ее окружало.
— Вот и библиотека, — продолжала американка, открывая одну дверцу, где в порядке были расставлены книги в изящных переплетах. — Господин Дерош поручил мне сказать вам, что здесь все в вашем полном распоряжении.
— Господин Дерош — молодой человек, необыкновенно образованный! — сказала леди Дункан, вооружаясь лорнетом, чтобы прочесть заглавия книг и имена авторов на переплетах книг.
В этом ограниченном пространстве находились греки и римляне, французы, англичане, немцы, итальянцы и испанцы, — все литературные шедевры, созданные древним и новым миром. И эта коллекция не была только парадной выставкой; каждая книга, что видно было по заметкам, служила другом, гостем, советником, изучалась очень внимательно.
— Он больше, чем просто ученый, — сказала мистрис Петтибон, — это голова мудреца, а сердце героя. Огромная стоимость этой изумительной машины не может сравниться с огромными усилиями мысли, могуществом воли и постоянством гения изобретателя, необходимых для того, чтобы иметь возможность поставить создать этот аэроплан.
