Рубикон - [47]

Агриппа промолчал. Он испугался, что сейчас старик начнет ему вычитывать все его провинности: и испорченное свадебное полотно припомнит, и Кануция. Юный пицен до сих пор удивляется, как ему. сошло с рук, что он при всех пристыдил Одноглазого.

— Что стоишь? — Вителий сердито кашлянул. — Ступай! Ступай!

Вернувшись в школу, Агриппа отрывисто спросил своего дружка:

— У тебя деньги есть?

— Нету, а зачем мне деньги? — удивился Октавиан.

— Были б деньги, я купил бы тебе молока.

— А ты им скажи, что Цезарь велел давать мне молоко.

— Цезарь велел тебе ничего не давать, кроме легионерского пайка, — сумрачно пояснил Агриппа. — Я ходил к Вителию, а он говорит: "Пусть ест то же, что и все. Так Цезарь велел".

Октавиан охнул:

— Даже молочка им для меня жалко!

— Я достану молока. Не реви! — Агриппа встряхнул его за плечи. — Ну, не реви!

Октавиан всхлипнул и вдруг улыбнулся:

— Я тебе верю, только не надо мне ничего. Все равно умру!

Агриппа похолодел, вспомнив слова старого галла, что эльфы не могут долго жить среди людей.

Утром он остановил Квинта Фабия:

— Тебе нужен чертеж катапульты?

— Так ты занят... — нерешительно протянул Фабий. — Конечно, катапульта нужна. Ганнибал опять грозил...

— У меня есть время. — Агриппа нахмурился.

— А что ты хочешь?

— Молоко, и каждый день чашечку до самых каникул

— Откуда я тебе возьму? — Фабий даже присвистнул от изумления.

— Где хочешь. Тебе нужен чертеж, мне — молоко, и до самых каникул. — Агриппа повернулся.

Фабий остановил его:

— А если будет молоко, я на первое место выйду?

— Выйдешь, лучше меня никто не чертит, а я в своих чертежах нарочно ошибку сделаю.

Фабий задумался.

— А зачем тебе молоко и как я его достану?

— Дашь денег, я сам куплю.

— А зачем оно тебе?

— Нужно.

— А первое место займу?

— Конечно.

— Подожди до вечера.

Фабий направился к этрускам. У обоих друзей Цецины и Волумния всегда водились денежки. Выслушав просьбу благородного Квинта Фабия, Цецина поджал губы:

— А зачем тебе деньги?

— Нужно.

— Хорошо, — вмешался Волумний. — Двадцать оболов мы тебе одолжим, но летом вернешь тридцать.

Фабий с радостью согласился. До каникул было еще далеко.

— Давай деньги.

— Так и давай, — усмехнулся Цецина. — Принеси свой скифский пояс в залог.

Фабий вспыхнул и закусил губу, чтобы не обругать обоих этрусков. Он уже знал: с ростовщиками надо быть учтивым.

Скифский пояс с золотой пряжкой привез его отец из далекой Тавриды, и Квинт очень гордился им. Но честолюбивое желание выйти у Одноглазого на первое место взяло верх. Он отдал этрускам в залог пояс и, получив двадцать оболов, вручил их Марку Агриппе.

Светало, и сад в утренних сумерках казался черным и огромным. Все притихло, и в этой тишине отчетливо доносилось шарканье метлы на Марсовой площадке. Старый галл уже вышел на свой пост.

Агриппа подкрался к старику и ласково отнял у него метлу:

— Посиди, дедушка, я подмету за тебя!

— Ты доброе дитя, — смущенно пробормотал старик. Быстро убрав Марсову площадку, Агриппа опустился на траву у ног старого галла:

— Тебя пускают в город?

— Да, мой добрый мальчик. Я стар и немощен, а отсюда даже молодому и сильному не убежать за Альпы.

Агриппа достал из-за пояса заветные 20 оболов:

— Прошу тебя, купи мне кувшинчик молока, яичек, домашних хлебцов с тмином. И каждый день покупай, пока денег хватит, а я каждое утро буду убирать за тебя. Я рано просыпаюсь, никто не узнает.

— Я с радостью сделаю это, — растроганно согласился галл. — А теперь иди!

Солнце уже встало, и розовые полосы заиграли на здании школы и верхушках тополей.

— Я еще хочу тебя спросить. — Агриппа понизил голос. — Чтоб эльф не умер, ему хватит половинки человеческой души?

Галл удивленно посмотрел на мальчика:

— Душа не хлебец с тмином, чтоб ее делить пополам. А почему ты так беспокоишься об эльфах?

— Мой друг — эльф. Он только притворяется обыкновенным мальчиком, а сейчас он очень болен. Научи меня: как отдать душу, ну, если нельзя половинку, пусть всю душу!

— Ты уже отдал этому ребенку всю душу, раз ты так заботишься о нем. — Галл погладил свои усы. — Люди отдают души ради золота, ради власти, ради продажных женщин, но ты хочешь отдать свою душу из-за жалости, и у тебя вырастет новая душа, более сильная и мудрая. Ты верь мне — мой дед был великим друидом! — Галл пересчитал деньги и прибавил! уже обычным тоном: — После Марсовых игр подойди к воротам, я принесу лакомства.

— Спасибо, дедушка. — Агриппа схватил руку старого раба и поцеловал.

Галл сдержал слово и еще сунул в руку Агриппе стручок перца:

— Свари в молоке и заставь твоего эльфа выпить.

От молока ли с перцем и взбитыми яйцами, от хороших ли травок, что повырастали на лужайках, просто ли с наступлением теплых дней или от безвозвратно отданной души, как твердо верил Агриппа, но Октавиан поправился.

Глава седьмая

I

Внезапный приезд триумвира поднял на ноги всю Аполлонию. Остроносые лигуры, распустив паруса и волоча в знак салюта тяжелые пурпуровые ковры за кормой, кружили по заливу. Моряки, бросая в волны гирлянды роз и лилий, восклицали: "Аве Цезарь!" Гарнизон крепости приготовился к параду всех войск, но проконсул просил позволить ему в этот день быть только отцом.