Розыгрыш. Файл №220 - [24]

Молдер вскочил.

Шериф, спиной оттолкнувшись от стены, не торопясь пошел к двери в кутузку, на ходу вынимая из кармана ключи.

В скупом свете, с трудом залетавшим сюда из комнаты, было видно запрокинутое, белое, с закрытыми глазами, лицо распластанного на койке Лэйни. Рубаха его была расстегнута, но старательно запахнута; широкие и плоские ладони прижимали ее к телу, будто Лэйни боялся, что рубаху унесет ветром. А на цементной стене под узким зарешеченным окошком действительно темнел характерный кровавый потек.

— Да какая же, черт возьми, тварь могла сюда влезть сквозь прутья? — тоже теряя самообладание, выкрикнул шериф.

— Она не влезала сюда, эта тварь, — тихо сказала Скалли. — Она отсюда вылезла.

— Что ты имеешь в виду? — так же негромко спросил Молдер. И тут Лэйни опять заскулил.

— Живот, — проговорила Скалли. — Я не знаю, Фокс, что именно я имею в виду… но уверена, мы узнаем гораздо больше, когда отыщем братца Леонардо.

Она сдала шаг вперед и решительно раздернула полы рубахи Лэйни. Его ладони немощно дрогнули — но не решились ей помешать.

— Господи… — с ужасом пробормотал Молдер.

Ужасная рана зияла на левой верхней части живота неподвижного Лэйни. Такую же, точно такую и на том же самом месте они видели и у Глэйсбрука, и у Руля-Всезнайки, и у мистера Ната…

С одной лишь разницей.

Рана Лэйни не кровоточила.

— Близнеца извлекли… — потрясенно проговорил шериф.

— Нет, — ответила Скалли. Лэйни перевел дух и заскулил снова, уже совсем безнадежно и тоскливо. — Никто его не извлекал. Он сам.

— Вы что, — шериф озадаченно почесал лысину, — хотите сказать, что этот безголовый недомерок по ночам вылезает из проспиртованного брюха Лэйни и носится по городу, как Аль Капоне?

— Думаю, что голова у него все-таки есть, — проговорила Скалли. — И это вот — ее гнездо. Посмотрите на расположение раны. Рот Леонардо придется как раз напротив пищевода Лэйни, — она запнулась. Помедлила. — Вот так, по-братски, они делили пищу.

— Господи… — повторил Молдер. Искуси меня, Господи, вспомнилось ему вдруг, и испытай меня; расплавь внутренности мои и сердце мое…

— Лэйни, — мягко позвала Скалли. — Лэйни. Ты меня слышишь?

Глаза Лэйни открылись.

— Да.

Четыре человека, полукругом стоявшие возле его койки, молчали. Никто не ведал, что сказать.

— Как? — простонал, тяжело и хрипло дыша, Лэйни. — Как я мог донести на него? Он такой маленький… такой маленький…

— Лэйни, — спросила Скалли. — Мы все понимаем. Никто тебя не винит. Но скажи, почему… — у нее перехватило горло. — Почему он нападает на людей?

— Он не нападает… — бескровные губы Лэйни дрогнули в беспомощной улыбке. — Он, наверное, и не знает, что наносит вред. Он просто ищет другого брата.

Он со свистом втянул воздух — и опять завыл.

— Тебе очень больно, Лэйни? — тихонько спросил шериф.

— Больно… — едва разлепляя губы, пролепетал Лэйни. — Больно, когда тебя не хочет твой самый… самый близкий… Я ему давно надоел. Ну почему он так меня ненавидит? Я заботился о нем… всю нашу жизнь я заботился о нем. А он только и знал… только и знал…

— Лэйни, как долго он может оставаться один?

Лэйни приподнял голову и посмотрел на Скалли. Медленно поднял бессильную руку и выставил палец.

— Достаточно долго, чтобы понять: нельзя сделаться иным, чем родился. Нельзя изменить свою природу… — он уронил руку и откинулся головой снова. — Не бойтесь, он вернется… Он всегда возвращается. Я все еще единственный его брат.

Одной ногой Скалли встала на край койки и, опираясь ладонью на стену, выглянула в высокое, узкое оконце кутузки.

— Шериф, — сказал Молдер. — Нам нужен врач.

Шериф кивнул и молча вышел.

— Скалли, как ты думаешь, этот Леонардо… насколько он в своем автономном состоянии подвижен?

Скалли пристально смотрела наружу. Потом спрыгнула вниз.

— Слишком подвижен, — сказала она и поспешно вышла из камеры. Не спрашивая больше ни о чем, Молдер устремился за ней.

Доктор Лоб подошел к Лэйни поближе. Его глаза горели.

— Так этот твой, ты говоришь, близнец, действительно может… — он сделал рукой движение наружу. — А потом… — он сделал рукой движение внутрь. — Да?

Лэйни чуть кивнул.

Доктор Лоб восхищенно качнул головой.

— Вот это был бы номер!

04.20

Погоня была такой же безумной, как и все это расследование. Вначале они, грозя снятыми с предохранителей пистолетами каждой тени, тщательно обошли подсобки и гаражи, потому что, когда Скалли выглядывала из кутузки наружу, ей показалось, будто нечто приземистое шустро проползло к ним с площадки перед управлением, колыхнув створку патриархально незапертых ворот. Потом им услышался странный, надсадный гортанный писк, такого не могло бы издать ни одно из известных им обоим существ — и они наискось бросились через улицу к площадке аттракционов, замерших в ночной тишине. При полном безветрии, в мертвом предрассветном безмолвии чуть поскрипывали, непонятно покачиваясь, качели. Скалли била дрожь. Молдер лишь стискивал зубы от бессильного остервенения; желваки намертво вздулись на его скулах, словно два глубинных нарыва.

Потом вдруг отчетливо, протяжно и, казалось, оглушительно завизжала дверь Кровавого лабиринта — и они, так и не обменявшись ни словом, опрометью рванулись туда. Темный проем приоткрытой двери с фальшивым радушием намекал им на то, что цель близка.