Розы для богатых - [49]

– Ему плевать, – сказала Джули. – Он знает, что его сердце долго не протянет. Врачи предупреждали его, что он и года не проживет, если не будет следить за собой. Ему запретили пить и курить. У него уже было два сердечных приступа. Он знает, что третий его убьет, но докторов не слушается.

Отэм нахмурилась и оглядела бар. Его, конечно, нельзя было назвать первоклассным, однако земля, на которой он стоит, должна стоить целое состояние.

– Я не понимаю, почему бы ему не продать бар и не начать жить спокойно?

– Это его дом, – ответил Уолли. – Эверетт знаком с каждым лавочником на несколько миль вокруг. Этот бар и его друзья – вот и все, что у него есть. Ему нравится выпивать, он любит курить. Отберите у него то, что доставляет ему удовольствие, и жизнь потеряет всякий смысл. Это будет всего-навсего существование По крайней мере такова его философия.

– А что будет с этим баром?

– У него есть двоюродный брат где-то на Востоке. Ему и достанется.

Отэм подумала об Эверетте и его щенячьих глазах, смотревших на нее с таким обожанием. Это был один из возможных вариантов, но ей нужно серьезно и тщательно все взвесить, прежде чем принять решение.

Глава 13

Сан-Франциско – замечательный город, сказочная страна вьющихся улиц и вздымающихся гор, однако зимой влажный, промозглый холод, кажется, заползает в тебя вместе с туманом и грызет до тех пор, пока ты не промерзнешь до мозга костей. Отэм поежилась, выйдя из трамвая, подняла воротник пальто и быстро направилась к «Конуре». Было воскресенье, и она провела весь день на Рыбацком причале. Ей нравились пристань, гуляющие люди, запахи, нравилось смотреть на корабли, рассекающие воду, которой нет конца и края. Понемногу Сан-Франциско становился домом.

Отэм остановилась перед «Конурой» и тихонько засмеялась, увидев лицо, смотревшее на нее с вывески. Это было что-то новенькое и наверняка было задумано как сюрприз. Под ее фотографией красовалась надпись: «ПОЙТЕ ВМЕСТЕ СО СЬЮ ЭНН». Она состроила рожицу женщине с красно-коричневыми волосами, улыбавшуюся ей в ответ, повернулась и вошла в бар.

– И что это там на улице?

Уолли расплылся в улыбке:

– Разве от этого ты не чувствуешь себя знаменитой?

– Скажем, известной. А я все думала: зачем ты притащил этого парня фотографировать меня? Замечательно, Уолли. Спасибо.

В зале она отыскала глазами Джули. Ее светловолосая подружка беседовала с одним из клиентов и отсчитывала сдачу. Джули отнюдь не была столь наивна, как Отэм поначалу казалось. Когда Арти в конце концов совершенно перестал звонить, Джули немного похандрила, а потом нашла себе мужчину. Вернее, нескольких. Отэм посмотрела на сцену, потом на Уолли.

– Мой стул ждет меня. Пора приниматься за дело.

Уолли махнул рукой в сторону задней комнаты:

– Там Арти.

Арти редко заходил в «Конуру», и Отэм удивилась:

– А чего он прячется в задней комнате?

Уолли пожал плечами. Отэм пересекла бар и хмурясь вошла в комнатку.

– Почему ты не в баре, не пьешь, не смеешься, не балагуришь?

Лицо его было серьезным.

– Отэм, мне нужно поговорить с тобой.

Его голос и поведение сбили ее с толку, и она с тревогой посмотрела на него:

– Что случилось?

– Ничего не случилось. Просто мне надо поговорить с тобой кое о чем.

Она кивнула, повесила пальто на плечики и села на коробку напротив него.

– Ну, что у тебя на уме?

– Я уезжаю на Аляску.

– Что?!

– Я уезжаю на Аляску.

Всего четыре коротких слова, но они взорвались в ее голове, словно бомба. Арти был ее якорем, связующим звеном между ней и Лонни.

– Нет, – сказала она, – ты не можешь.

– Почему я не могу, маленькая сестренка?

Отэм помедлила, подыскивая слова.

– Ты мне нужен… Ты мне нужен здесь – в Сан Франциско.

– Для чего? Ты и сама прекрасно справляешься.

– Нет. Я завишу от тебя. Без тебя я растеряюсь. Не буду знать, что мне делать. Я держусь на плаву только потому, что знаю: ты здесь, в городе.

– Я или мое лицо?

Отэм резко встала и отвернулась, чтобы избежать его глаз, справедливости сказанных им слов.

Арти тоже поднялся и взял девушку за плечи, заставив посмотреть на него.

– Я должен признать, что мне скучно и хочется куда-нибудь поехать, но главным образом я уезжаю из-за тебя. Ты не можешь сохранить Лонни живым, подпитываясь мной. Я – Арти, а не Лонни. Лонни умер. Он мертв уже больше года, и прибегать ко мне всякий раз, когда ты чувствуешь необходимость увидеть его лицо во плоти, – значит только отдалять себя от принятия его смерти. Я это принял. Пора и тебе это принять.

– Я знаю, что Лонни умер. Я приняла это.

– Да, но ты его не похоронила по-настоящему. Я же вижу, как ты смотришь на меня, как тянешься, чтобы дотронуться до меня, и вдруг отдергиваешь руку, будто вспоминаешь, кто я на самом деле. То, что я собираюсь сделать, я делаю для тебя. – Он помолчал немного и ласково добавил: – Я не собираюсь уезжать навсегда. Я вернусь, маленькая сестренка.

Она озадаченно сдвинула брови:

– А почему Аляска?

– Новые места, новые горизонты.

– Это же холодное, засыпанное снегом, жуткое место. Что ты там будешь делать?

– Буду старателем. – Арти усмехнулся. – Неужели ты не слыхала? Там золото, в горах. Я всегда мечтал быть старателем. Найду какую-нибудь работенку, чтобы платить за хлеб и ночлег. А когда буду свободен – возьму лоток для промывки и пойду в горы. Кто знает? Может, еще найду жилу.