Рождество для шпиона - [27]

– Простите... Простите меня, сеньор...

Подошел полицейский. Водитель «мерседеса» провел ладонью по лбу и сказал:

– Это моя вина... У меня в глазах как будто что-то вспыхнуло... Я затормозил, не подумав, что сзади есть машины... Моя страховая компания заплатит...

Энрике было нечего сказать, но Бенто Итикира был уже далеко и догнать его было невозможно...

* * *

Итикира между тем проехал перед медицинским институтом и немного дальше свернул налево, чтобы поставить машину на стоянку, предназначенную для клиентов канатной дороги. Выходя из машины, он заметил Бориса, входившего на станцию.

Он пошел за ним и взял билет вслед за журналистом.

– Поторопитесь, – сказал служащий. – Отправление через две минуты.

Они поспешили и вошли в большую прямоугольную кабину, двери которой находились в разных ее концах. В ней уже сидели человек десять, из них трое детей. Зазвенел звонок. Водитель закрыл двери. Кабина медленно качнулась и стала подниматься над садами Праса Генерал Тибурсио, направляясь к промежуточной станции Урка.

Борис подошел к Бенто изаговорил с ним, как будто они находились на обычной экскурсии:

– У вас не бывает головокружений?

Унтер-офицер ненавидел канатные дороги, но ничего не сказал.

– Мне надо с вами поговорить, – сказал он, понизив голос.

– Мне тоже, но наверху.

Темнело довольно быстро. После Урка они больше ничего не говорили, зачарованные пейзажем. Сады внизу медленно удалялись. Стала видна Прайя Вермелха, потом за Марро до Бабилония показалась Копакабана. С другой стороны расстилался пляж Ботафого, перед которым стояли на якоре многочисленные яхты.

Они достигли вершины и увидели Ипанему и Леблон на Атлантическом побережье за Копакабаной, продолжавшие мыс Леме, который напоминал медведя, бредущего в море. За Прайя Вермелха Бенто показал журналисту здание военно-технического училища, генерального штаба и медицинского института.

Кабина остановилась на верхней станции. Они вышли первыми и отошли в сторону. Внезапно зажглись огни города, и словно светящаяся змея легла между пляжами от Фламенго до аэропорта, проходя через Кастело. Остров Губернатора в свою очередь возник из темноты под цепью холмов Оргес, чьи вершины еще четко выделялись на розовом небе.

– Действительно чудесно, – сказал Борис. – Думаю, я буду очень жалеть, когда мне придется покинуть эту страну.

– Мне нужно с вами поговорить, – резко повторил Бенто.

Удивленный журналист посмотрел на него. Бенто выглядел сердитым, что не предвещало ничего хорошего. Борис решил дать ему высказаться.

– Я вас слушаю.

– Я вам рассказывал о Моаресах?

– Да. Это люди, у которых вы живете на руа до Кортуме.

– Марианна Моарес и я любим друг друга.

Пауза.

– Да-а! – произнес журналист. – И что же об этом думает муж?

– Муж ничего не знает. В данный момент он находится в Манаусе, на севере. Марианна уверена, что он никогда не согласится на развод...

Данилов чиркнул спичкой, закрыв ее ладонями, и закурил сигарету. Сдерживаемое напряжение, которое он угадывал в своем собеседнике, побуждало его к осторожности.

– Вы ищете себе сложности, – мягко сказал он. – Если эта женщина вам нравится, спите с ней и бросьте, когда она вам надоест. Вы уже вышли из возраста пылких увлечений.

Бенто нервно грыз ногти.

– Она не хочет, – ответил он. – У нее есть свои принципы.

Они замолчали, потому что к ним приблизилась семья с тремя детьми, потом они отошли и повернулись к огням Нитероя, горевшим на другой стороне залива.

– И что вы хотите от меня? – спросил Борис с ноткой нетерпения в голосе.

Бенто Итикира глубоко вздохнул.

– Послушайте, – сказал он, – я вам оказал много услуг, вы согласны?

Журналист поморщился, но ответил откровенно:

– Согласен. Вы первоклассный агент.

– Хорошо, – сказал Бенто с облегчением. – Сегодня ваш черед помочь мне...

Поднялся довольно свежий ветер, дувший с моря. От горящего конца сигареты журналиста оторвались искры и быстрыми светящимися точками улетели в темное бархатное небо.

– Как? – спросил журналист.

– Нужно убрать Моареса, – резко бросил Бенто.

Борис Данилов остался невозмутимым. Трудно было ожидать чего-то другого в подобной ситуации.

После нескольких затяжек он спросил:

– Вы занимались сведениями, которые должны передать мне в субботу?

Смущенный сменой темы, Бенто посмотрел на него.

– Немного, – ответил он. – Я нашел план сооружений в заливе, но мне нужно сделать копию; он, к сожалению, не годится для фотографирования и немного устарел...

– Вы начали работу?

– Да, начал...

– Закончите к субботе?

Бенто увидел возможность для шантажа и ответил с упрямым видом:

– Не знаю. У меня слишком много забот с этой историей.

– Для такого человека, как вы, мало хорошего попасть подобным образом в зависимость. Мало хорошего...

Унтер-офицер ударил кулаком по барьеру.

– Я хочу эту женщину, и она мне нужна. И все. Если вы не хотите мне помочь, я все брошу... Я никогда ничего у вас не просил...

Борис схватил его за запястье.

– Потише, не нервничайте. Разве я сказал, что не хочу вам помочь... Дайте мне немного подумать.

Они постояли молча, опершись локтями о парапет, как будто бы двое туристов, зачарованных чудесным зрелищем. Данилов понимал, что Бенто Итикира находится в таком состоянии, когда не воспринимаются, казалось бы, самые разумные доводы. Ему даже невозможно было сказать, что он подозревает Марианну Моарес в работе на противника. Бенто не поверит и разозлится.