Рождество для шпиона - [11]

Хосе Моарес сидел там в полумраке, поставив локти на стол, заставленный грязной посудой, и держался руками за голову. Его жирное мокрое лицо казалось вылепленным из тающего воска. Торс у него был обнажен, и по волосатой груди стекали широкие струйки пота, исчезавшие в складках выпуклого живота.

Секунду они молча смотрели друг на друга. Над столом и раковиной вились синие мухи. Отвратительный запах разлагающегося мяса наполнял помещение. Марианна подошла к окну и открыла ставни.

– Ну и вонь! – сказала она. – Не понимаю, как ты можешь здесь сидеть.

Он ничего не ответил.

– Ты болен? – спросила она смягчившимся тоном. – Мне что-то не очень хорошо.

Он буркнул:

– Ничего. Могло быть и хуже.

Она пришла в отчаяние при виде ожидавшей ее работы.

– Ты мне поможешь?

Он шумно вздохнул.

– Если хочешь.

– Я сварю кофе.

Она поставила воду кипятиться на газ, потом открыла ящик буфета, где лежал аспирин, взяла две таблетки и протянула пузырек мужу.

– Хочешь?

– Да, у меня жутко болит голова!

– Не надо было столько пить, старик.

Он усмехнулся.

– Мне кажется, что не тебе об этом говорить!

В его голосе ей послышался болезненный сарказм. Он смотрел сквозь полуопущенные ресницы. Мог ли он знать о том, что произошло между ней и Бенто? Он мог встать в тот момент, чтобы сходить в туалет, и заметить их из коридора... Нет, он бы бросился на них, даже смертельно пьяный.

Вода закипела, она убавила газ, взяла банку с молотым кофе и, открывая ее, спросила отвлеченным, нейтральным тоном:

– Моряк все еще спит?

– Нет, ушел. Он уходил, когда я вставал.

– Как выглядел? Надеюсь, не слишком плохо?

Он медлил с ответом, и она бросила на него косой взгляд.

– Нет, не очень.

Марианна стала наводить порядок, высыпая объедки в развернутую газету и складывая тарелки в раковину.

Толстая муха упрямо крутилась возле мужчины, который не обращал на нее никакого внимания. Марианна некоторое время продолжала молча разбираться на столе, потом вытерла натертую воском столешницу и поставила чашки и сахар.

– К счастью, он был еще в хорошей форме, чтобы ночью донести тебя до постели. Если бы не он, ты бы спал на полу. Я бы никогда не смогла поднять тебя в одиночку.

Хосе вышел из неподвижности и с подозрительностью посмотрел на нее.

– Надо же! – сказал он. – Я думал, что все легли в одно время.

Она прикусила губу, поняв, что допустила ошибку, и несколько бесконечных секунд не находила ответа. Он не сводил с нее взгляда; она это чувствовала, хотя почти тотчас повернулась к нему спиной, чтобы заняться кофе.

– В котором часу вы меня уложили?

Она пожала плечами:

– Понятия не имею. Мы ели десерт.

– А что вы делали потом?

– Ну... Доели, а потом положили подарки малышу...

Она вздрогнула:

– Я совсем про него забыла! Где он?

Он провел влажной рукой по полуоблысевшей голове.

– Не знаю. Игрушек нет. Наверное, побежал к соседям. Скорее всего к Гальва.

Она серьезно забеспокоилась.

– Что он ел сегодня днем?

Он раздраженно пожал плечами, согнал, синюю муху, севшую на угол его рта.

– Не знаю. Не ломай из-за него голову... Он голодным не останется.

– Выпью кофе и пойду за ним к Гальва.

Она положила в чашки сахар и налила густой кипящий кофе.

– Что вы делали потом? – настаивал Моарес.

– Я же тебе сказала. Доели, положили игрушки для малыша и легли спать.

Он спросил с тяжеловесной иронией:

– Вместе?

Марианна стала пунцовой. Жаркая волна бросилась ей в лицо при воспоминании о необыкновенном наслаждении, которое она получила с Итикирой. На секунду она почувствовала себя виноватой, но тут же пригасила это чувство, подчиняясь инстинкту самосохранения:

– Тебе не следует говорить такие вещи, Хосе. Для этого нет причины.

Он смягчился и бесшумно рассмеялся.

– Я просто хотел тебя немного позлить, – сказал он. – Шутки ради. Все-таки, когда выпьешь... И что же, он даже не пытался тебя немного полапать?

Она быстро ответила:

– Нисколько. Он был в мрачном настроении и исповедовался мне. Кажется, он был женат и имеет двоих детей; ты это знал?

Моарес показался удивленным. Он перестал болтать ложкой в чашке и сказал, поднеся ее к губам:

– Нет. И что же стало с его женой?

Он отпил глоток обжигающего кофе. Марианна сделала то же самое, прежде чем ответить:

– Она его бросила.

– Он тебе сказал, почему?

Она некоторое время колебалась, раздумывая над тем, что, может быть, нужно сообщить Хосе сенсацию и он не станет тогда думать ни о чем другом.

– Наверное, он был сильно пьян, раз сказал такое, – продолжал размышлять вслух Хосе.

Она молчала, не зная, какое решение принять, как будто остановилась на грани предательства. Может быть, Бенто пошутил, и тогда было бы глупостью повторять это.

Моарес посмотрел на жену и стал вдруг нервно настаивать:

– Ты рожаешь или что?

– Когда я его спросила, почему это произошло, он мне ответил, что его жена больше не хотела жить вместе со шпионом и что у них были разные взгляды.

Замерев, Моарес повторил, воскликнув:

– Со шпионом? Он так сказал?

– Да, как я тебе рассказала.

Хосе явно не знал, что и думать. Он пожал плечами и одним глотком осушил свою чашку.

– Он над тобой посмеялся!

Ее задела его недоверчивость, и она запротестовала:

– Я уверена, что нет. Во-первых, он не привык шутить, это не в его характере. А потом, он был слишком взволнован. Он сказал это, когда мы клали игрушки для малыша. Тогда он заговорил о своих детях, о праздниках Рождества, которые он проводил со своей семьей. Он даже плакал...