Джейн опускает прежнюю декорацию, Шестой и Первый помогают ей, затем отходят на свои места. Все смотрят. На экране опять Наш Городок, но после ядерного удара. Дома и церкви горят. Несколько человек с трудом бредут по грязному тающему снегу к саням, запряженным клячей, — «скорой помощи». Дети в лохмотьях, голодные и замерзшие. Джейн медленно заправляет фалды фрака в лосины и снимает цилиндр.
Джейн. Дело в том, что даже опасность никого не удержала. (Она берет пульт дистанционного управления и переключает каналы. Перед ними мелькают разрушенные Нью-Йорк, Токио, Москва, Пекин, Чикаго, Рио-де-Жанейро, Тель-Авив, Париж, Сан-Франциско, Кейптаун, Рим, Копенгаген, Мельбурн, Сингапур, Мехико, Сент-Луис, Каир, Стокгольм.) Стоило только начать, потом все вместе и закончили.
Второй. (он сердит и растерян). Мне говорили, что такого не должно случиться. Говорили, что войн больше не будет.
Первый. Мне тоже говорили, мисс.
Джейн. Что ж, на этот раз они правы.
Седьмой. (недоверчиво, но с надеждой). Пардон, мадемуазель, так сейчас все еще мир?
Джейн. Да, милый. Правда, для вас это не имеет никакого значения. Вы все равно уже мертвы. (Похлопывает по плечу одного из солдат.) По-моему, вам пора. Вон туда…
Ворча, все восемь солдат встают, забирают свои скамейки, и становится видно, что это простые сосновые гробы. По очереди ложатся внутрь, и каждый последующий помогает предыдущему закрыть крышку. Последнему помогает Джейн. Затем она вновь надевает свой комбинезон, и мы видим, что это не космический скафандр, а костюм радиационной защиты, причем уже весьма поношенный.
Кланяется зрителям.
Джейн. Что ж, счастливого Рождества вам всем, мир на земле и в человецех благоволение. Мира вам, право слово. Я в том смысле, что, в конце концов, война его достижению весьма поспособствовала.
Она смотрит на экран, щелкает пультом, изображение гаснет. На пустой сцене остается только Джейн, высвеченная лучом юпитера.
Перед тем, как надеть шлем, она добавляет:
Джейн. Ведь для чего-то более крутого на Земле просто не осталось действующих лиц.
