Рождественское убийство - [27]

— Мне кажется, вы можете это доверить нам. Мы сделаем все, что в наших силах, сэр, — хмуро заметил Сагден.

— А если не сделаете, я сам этим займусь, — пообещал Гарри Ли.

— Может быть, вы догадываетесь о том, кто убийца, мистер Ли? — резко спросил начальник полиции.

Гарри покачал головой.

— Нет, — медленно сказал он. — Нет, не догадываюсь, — но вы знаете, я думал об этом и, к сожалению, понял, что убийство не могло быть делом рук постороннего.

— Вот как? — спросил Сагден, кивнув головой.

— Следовательно, — продолжал Гарри, — кто-то из живущих в доме убил его… Но кто, черт побери, мог это сделать? Слуг подозревать невозможно. Трессильян здесь чуть ли не с начала века. Идиот-лакей? Ни за что не поверю! Хорбери, конечно, весьма подозрителен, но Трессильян сказал мне, что он был в кино. Так что из этого вытекает, джентльмены? За исключением Стивена Фарра (а на кой черт, скажите мне, могло понадобиться Стивену Фарру приезжать из Южной Африки, чтобы убить абсолютно незнакомого ему человека?), за исключением этого красавца, все остальные — члены семьи. И убейте меня, если я знаю, кто из них мог это сделать! Альфред? Он обожал отца. Джордж? Кишка тонка! Дэвид? Он всегда был сентиментальным мечтателем. Он бледнеет, порезав себе палец. Кто-нибудь из женщин? Женщины не имеют обыкновения хладнокровно перерезать горло своим близким. Так кто же это все-таки сделал? Разрази меня бог, если я знаю. Все это чертовски неприятно.

Полковник Джонсон по своей привычке откашлялся и спросил:

— Когда сегодня в последний раз вы видели своего отца?

— После чая. У него только что был крупный разговор с Альфредом — о вашем покорном слуге. Старик никак не мог перестать стравливать нас друг с другом. Он обожал скандалы. Именно поэтому, по-моему, он до последнего дня скрывал от всех известие о моем прибытии. Хотел увидеть, какой шорох будет при моем внезапном появлении! Вот почему, я уверен, он заговорил об изменении условий своего завещания.

Пуаро слегка шевельнулся.

— Так ваш отец упоминал о своем завещании? — пробормотал он.

— Да, в присутствии всей семьи, да еще поглядывал на нас, как кот, — хотел увидеть, как мы будем реагировать. Он разговаривал по телефону со своим поверенным, просил его приехать к нему по этому поводу сразу же после Рождества.

— Какие изменения он собирался внести? — спросил Пуаро.

— Ну, этого-то он нам как раз и не сказал, — усмехнулся Гарри. — Старый лис! Я думал — или вернее сказать, надеялся, — что изменение будет в пользу вашего покорного слуги! Вне всяких сомнений, из всех прежних завещаний я был исключен. А теперь, полагаю, я снова должен был попасть туда. Тяжелый удар для других! Пилар тоже должно было подвезти, я думаю, — она пришлась старику по душе. Вы ее еще не видели? Моя испанская племянница. Великолепное существо — южная красота и жестокость. Жаль, что я ей всего лишь дядя!

— Вы сказали, ваш отец привязался к ней?

Гарри кивнул.

— Она умела с ним обходиться. Часами просиживала у него в комнате, слушая его болтовню. Клянусь, она знала, чего хотела! Но все равно он теперь мертв, и ничего уже нельзя изменить ни в пользу Пилар, ни, к несчастью, в мою.

Он нахмурился, ненадолго замолчал и затем продолжал другим тоном:

— Однако мы отвлеклись от темы. Вы спрашивали меня, когда я в последний раз видел отца. Как я уже сказал, это было после чая — должно быть, сразу же после шести. Старик был в хорошем настроении, выглядел, правда, немного усталым. Вскоре я ушел и оставил его с Хорбери. Больше я его в живых не видел.

— Где вы были в момент его смерти?

— В столовой вдвоем с братом Альфредом. Не слишком приятное после ужина времяпрепровождение. Мы как раз вели довольно резкий спор, когда услышали шум наверху. Мне показалось сначала, что там человек десять борются друг с другом. А затем несчастный отец закричал. Было похоже, прошу прощения, будто режут поросенка. Этот вопль парализовал Альфреда. У него от страха даже челюсть отвалилась. Я кое-как постарался привести его в чувство, и мы бросились наверх. Дверь была заперта, и ее пришлось взломать. Нелегкое дело, я вам скажу! И как, черт побери, она могла быть заперта, не понимаю! В комнате никого не было, кроме отца, а через окна, я готов поклясться, никто выскочить не мог!

— Дверь заперли снаружи, — объяснил суперинтендант Сагден.

— Что? — изумился Гарри. — Но я голову даю на отсечение, что ключ торчал изнутри!

— Так вы это заметили? — пробормотал Пуаро.

— Я многое замечаю, — резко ответил Гарри. — Это моя привычка.

Он с вызовом посмотрел на них.

— Вы хотите еще о чем-нибудь спросить меня, джентльмены?

Джонсон покачал головой.

— Благодарю вас, мистер Ли, на сей раз все. Попросите, пожалуйста, кого-нибудь еще из членов семьи пройти сюда.

— Разумеется.

Он вышел из комнаты, даже не обернувшись.

Трое детективов посмотрели друг на друга.

— Что вы скажете, Сагден? — спросил полковник Джонсон.

Суперинтендант озадаченно покачал головой.

— Он чего-то боится. Интересно, чего…

XI

Магдалена Ли эффектно задержалась в дверях. Длинной тонкой рукой она поправляла блестящие платиновые волосы. Зеленое бархатное платье облегало ее стройное тело. Она казалась очень юной и слегка испуганной.